ЖИТИЕ МОЕ

(рассказ из четырёх частей, на основе реальных событий, имена, по понятным причинам, изменены)



1. "Классное уёбище"

2."Светланка-инопланетянка"

3. "Животное"

4. "To Be, or Not To Be?!?!"



часть четвёртая



To By, Or Not To By?!?!



"Всё очень просто,

Сказки - обман,

Сказочный остров

Скрылся в туман"

(А. Макаревич)



Я с детства очень любил сказки. Особенно восточные, в корне отличающиеся от Русских-Народных каким-то совершенно чуждым, не изведанным, от того манящим, миром. Уже потом, взрослея, я увлёкся фантастикой. Реальной фантастикой, прочтя которую, можно было задуматься: "А ведь такое может быть! Или обязательно, неминуемо будет. Надо лишь стремиться и ждать. А главное - ВЕРИТЬ!"

Я стремился.

Ждал.

Верил.

СТРЕМИЛСЯ к чистому, доброму. Сеять и пожинать. Творить и с благодарностью принемать сотворённое кем-то. Не судить и не быть осуждённым.



ЖДАЛ взаимопонимания от окружающих, стараясь понять других. Ждал, что наконец-то свершиться суд праведный и каждому воздастся по заслугам. Преступникам - тюрьма, труженникам - благосостояние, влюблённым - рай на земле.



ВЕРИЛ в добро и что оно непременно победит зло. Верил в аморфное, но мною весьма почитаемое, ободряющее определение - "ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО!".



Но, неотъемлемы ИНЬ и Янь, чёрное и белое, добро и зло, рассвет и закат, радость и разочарование.



Не буду вдаваться в подробности моих взлётов и падений, радостей и разочарований, смеха и слёз, которые я всем своим естеством ощутил войдя из подростковой жизни во взрослую.

Сколько рухнуло "замков волшебных", сколько взмывал под облака и падал вниз. Причём - чем выше взлёт, тем больнее, разрушительнее, падение. Ломались мои стереотипы, рушились мечты, менялась самооценка и взгляды на весь этот мир, и с духовной точки зрения, и вообще.

Но, что-то теряя, что-то найдёшь.



Осталось позади разочарование от моих неудачных первых шагов в половую жизнь. Начал затираться в памяти трепет первой удачной ночи с моей возлюбленной. Как бы ни был ярок тот волшебный миг, он затерялся под сотнями не менее ярких последующих мигов, которые с каждым разом, самую ничтожную, почти не заметную, малость блёкли.

Но, я не замечал этих микроскопических потерь, раз за разом, с дикой необузданностью в чувствах, срывая со своей будующей жены одежду и, покрывая поцелуями, валя её на диван,

на кровать,

на пол,

на одеяло, растеленное на уединённой палянке.



И вот, долгожданная свадьба!

Пьяные, не то от веселья, не то от спиртого друзья и родственники. Гром музыки. Головокружительные гонки на Мерседесах. Шампанское. Крики "Горько!". Цветы. Белое платье. Длинный шлейф, расшитой серебром, фаты. О! Как соблазнительно, в круженьи танца, мелькают из под платья стройные ножки невесты!

Скорей бы уж ночь. Первая Брачная Ночь!

Кто бы знал, что эта самая, воспетая романтиками и эротоманами, Первая Брачная Ночь, принесёт первое, пусть небольшое, разочарование в семейной жизни. Эта ночь была уже, увы, не первой, а одной из.

Если бы я знал, что я, своими уговорами лишил нас этой магии Первой Брачной Ночи... Если б я знал... Да что там! Всё равно бы не удержался!

Какой полноценный, любящий, молодой человек сможет три года, а именно столько мы встречались до свадьбы, не поддаться соблазну и не вкусить плод своего вожделения?



В первое утро после свадьбы, я вдруг понял, что не "охомутался", как говорили все, не потерял свободу, а наоборот - обрёл её. Мы обрели!

Теперь везде и всегда мы можем быть вместе и ни кто не восприпятствует этому. Работа, разумеется, не в счёт.

Всё свободное время мы буквально не вылезали из постели. Разве что, как в анекдоте, попить и пописать. Пять-шесть оргазмов в день - это не предел. Ради интереса мы вели статистику наших оргазмов. После восьми сотен почему-то сбились и решили больше не продолжать счетать.



Со временем, может через год, может через два, врать не буду, не заметно для нас вся радость и волшебство секса плавно перетекли в привычку. В приятную необходимость. Как выпить кофе с утра. Как посмотреть телевизор перед сном.

Нет, желание не пропало, но, как-то стало "немножечко не то". Любовные игры постепенно привратились в некую разновидность взаимной мастурбации.

Мы начали изобретать всё новые и новые позы. Выбирали для секса необычные места: лестничная площадка, балкон, гараж, ночью на лавочке во дворе. Даже один раз на мотоцикле.

Ночью, изрядно вкусив коктейля "Отвёртка", я сел за руль мотоцикла и растегнул брюки. Светлана села лицом ко мне, закинув ноги на заднее сиденье и крепко обняла меня. Так и покатили потихоньку по лесной тропинке. Было чертовски не удобно, периодически "теряли связь". Благо руль у меня был высокий, "байкерский",в противном случае, ни чего из этой затеи не вышло бы. За то сам факт этого экстрима заводил донельзя.

Но, подобные изыскания быстро приедались и переставали являться разнообразием. Светлане хватало того, что у нас уже было, а вот мне хотелось чего-то ещё...



Зимой девяносто шестого Света вновь попала в больницу на обследование почек.

Вечерами после работы и визитов к ней мне некуда было податься и не чем заняться. Новые кассеты я без неё не смотрел, а старые порядком надоели. Поэтому я брал, неоднократно просмотренный в кругу семьи, фильм и топал к Удаву, прихватив пивка, или винца, или "чопокрепче". Старый, но любимый, фильм смотреть в компании людей, не видивших его, так же интересно, как и в первый раз. К примеру, "Заряженое оружие", дома засмотренное до дыр и выученное наизусть, у Удава прокатило "на ура". Я ржал как чумовой, будто раньше его не смотрел.

И вот, в один зимний вечер, с литром водки и фильмом "История О" Тинто Брасса, я заваливаюсь к Удаву. Он к тому времени уже переехал вдвоём с Танюхой в однокомнатную хрущёвку.

Меня ждали. Журнальный столик в комнате был накрыт незатейлевой закуской. Салатик, картошка со свининой, солёные огурчики.

Мы расположились напротив телевизора и запустили под водочку "Историю О". Сидели на диване. Танюха плюхнулась между нами, деловито банкуя водку по рюмкам. От просмотренных сцен она начала потихоньку заводиться. Легонько тёрлась ляжкой правой ноги о мою. Левой о ногу Удава. Но, Удав, он и есть Удав. Изрядно наклюкавшись, он поставил своё резюме фильму: "Пиздатые тёлки". И почил богатырским сном.



Хлопнув ещё по стопарику, мы с Танюхой отправились на кухню покурить. Я давно уже повинился перед Удавом за то происшествие с его Танюхой. Он отреагировал спокойно и урезонил:

- Кис! Чо! Мы ж друзья. Нравится, еби!

Меня шокировало его к этому отношение. Но, потом как-то забылось, ибо его Танюху я не хотел ни под каким предлогом. Так, пару раз, исключительно для эксперимента, дурачась тискал при Удаве Танюхину пышную грудь. Танюха заводилась а Удав только искренне ржал над происходящим.

Да уж. Неординарная семейка. Мы со Светкой так их и прозвали - Семейка Флинстоун.



Расположились мы, стало быть на кухне покурить. Я сел на хромоногую табуретку, Танюха, включив маленький кассетник, полусела на стол напротив меня. Из динамиков застонал Казаченко - "Больно мне, Больно..."

- Да-а! - протянула она. - Откровенный фильмец. Волнующий!

Я очень удивился. Не думал что её мозжечок способен генерироавать что-то кроме "пиздато" и "хуёво".

- Я представила себя на месте этой О! Аж, блядь, вспотела. - продолжила Танюха.

Ну вот! Узнаю родные речетативы. Я тоже педставил себе на месте божественной Корин Клери Танюху в замке Руасси. Её дрябловатый живот, покоровьи меланхоличный взгляд и не эпилированные конечности. Представил, как она довольно похрюкивает от рук, лапающих её мясистое тело и оглушительно пердит при каждом ударе хлыста.

Я чуть в голос не заржал т своих фантазий. А ей ответил:

- Да! Было бы круто!

- Круто, говоришь?! - Танюха оттолкнулась от стола, подошла ко мне вплотную и, высвободив из под халата свои огромные, похожие на подспущеные воздушные шары, груди, начала водить ими мне по лицу. Я вскочил с табуретки.

- Танюх! Завязывай!

И тут она пустила слёзы, и заскулила:

- Я тебе не нравлюсь! А говорил - "круто"! А-а-а! Я ни кому не нужна-а-а! Меня и муж-то раз в месяц ебё-о-от!



Тьфу ты, зараза! Ненавижу пьяные слёзы пошлых бабищ!

Я как мог начал её успакаивать. Гладить по голове... По груди... Внезапно у меня появилась эрекция. Прижавшаяся ко мне зарёванная Танюха её тоже почувствовала, и, всхлипывая, начала елозить рукой по моей ширинке, потом, растегнув её, залезла рукой мне между ног и вытащила на свет Божий мой причиндал. Она продолжала ныть и причитать, тиская и разминая пальцами мой многострадальный орган. Когда мой член окаменел окончательно, она медленно сползла по мне и не прекращая всхлипывать, глубоко погрузила его в рот. За три года, прошедших после нашего первого, скотского спаривания, Танюха поднатарела в минете. Её оральные ласки теперь не отпугивали меня, а заводили ещё больше. А может быть я для этого созрел. А может быть я был в том состоянии, когда, после изрядно выпитого, и жаба кажется царевной.

Я закрыл глаза и чуть было не кончил прямо ей в лицо, но, почувствовав на себе чей-то взгляд, открыл глаза и оглянулся. В коридоре стоял, покачиваясь, Удав. Тренеровочные штаны его топорщились в районе промежности.

Сколько времени он за нами наблюдал?

Минуту?

Две?

Пять?

Он был вне поля зрения увлечённой минетом, возбуждённо постанывающей и прикратившей всхлипывать, Танюхи. К тому же у неё, по всей видимости, были закыты глаза.

Удав показал мне ладонь, мол, "всё путём". Он тихонько, с заговорческой улыбкой, подкрался, достал свою коженую дубину и ткнул ею в щёку Танюхи.

Та вздрогнула, как от укуса пчелы. Как она умудрилась в испуге не оттяпать мне причиндал, ума не приложу!

Танюха отшатнулась было от меня, но Удав поймал её заволосы, легонько потаскал за них и пробухтел:

- Хе-Хе-Хе! Тяперь мине! - и, с глупой улыбкой, высунув язык, постучал своим здоровенным членом по лбу очумевшей, продолжающей сидеть на корточках, Танюхе.

Чёрт возьми! Мы с Удавом друзья с детства. Ни раз в два шланга мочили заборы. Но, в эрегированном состоянии, его полено я увидел впервые.

- Хе-хе! Давай-давай! - продолжал Удав.



Вот дурень пьяный!



Немного оправившись от испуга, Танюха смущённо глянула на меня, потом на Удава, лукаво улыбнулась и с размаху заглотила его причиндал на добрую половину.

Я ошалело неотрывно наблюдал за распалившейся Танюхой, которая уже специально позировала перед нашими взглядами. Удав, нарочито громко ухал и охал. Всё происходящее меня заводило и веселило одновременно. Я стоял к ним достаточно близко и Танюха, игриво подмигнув мне, схватила в руку мой орган и принялась энергично мне мастурбировать. Я почувствовал, что ещё мгновение и я кончу.

Но, не успел. Удав, беззвучно глотнув воздуха, выдал такой залп прямо в рот Танюхе, что она непременно захлебнулась, если бы не почувствовав первый толчёк, не отпрянула бы назад. Лицо, волосы и грудь Танюхи покрылись вязкими брызгами.



Вид собственной спермы всегда вызывал у меня отвращение. А уж о чужой и говорить-то нечего. Но, лицо женщины, залитое ею, меня, как ни странно очень порадовало. Было в этом что-то, чего не могу сам обьяснить.

Танюха, с гримасой отвращения, подскочила к плите, на ручке духовки которой висело, не первой свежести, полотенце. Она не сняла его, а нагнулась, чтобы вытереть лицо. Удав пьяно подмигнул мне, указывая взглядом на нагнувшуюся жену, разведя руки, мол - "Ого-го, какая жопа!".

Я быстро подскочил к "ого-го какой жопе", забросил подол халата ей на спину и резким движением стянул с неё трусы.

Танюха замерла в ожидании, так и не вытерев лицо до конца.



Вы когда ни будь видели как хомякчи спариваются?

Самка бродит по клетке, копошится, жрёт чего-то. Но, стоит самцу ткнуться мордочкой ей под хвост, как она замирает, словно каменея. Вся в ожидании спаривания.

Вот.

Очень похожий случай.



Я растегнул ремень брюк и они упали вниз. Я поводил членом по, мокрой от смазки, Танюхиной промежности и очень медленно вошл в неё.

Удав сидел на табуретке и, разминая в руке свою опавшую, но вновь обретающую силу, пятую конечность, курил сигарету.

Чёрт возьми!!! Я трахал чужую жену при её муже. Мне было стыдно под взглядом Удава. Но, это добавляло столько остроты, столько адреналина!

Удав медленно поднялся, подошёл к нам, слегка развернул Танюху и поднёс свою вновь ожившую плоть к губам жены. Та с готовностью приняла её в себя. Через мгновение он разрядился ещё раз.

Я, едва успел отскочить, чтобы самому не кончить в Танюху. Окатив спину, задницу и ноги, стоявшей "пёсиком" чужой жены, я обессиленно сел на пол. В тот же миг, вздогнув и издав не то вздох, не то стон, шумно кончила и Танюха. Не глядя на нас с Удавом, она засеменила в ванную.

Удав протянул мне зажённую сигарету и прикурил ещё одну для себя.

- Кис! Это пизде-ец! - протянул Удав, затягиваясь. - Пизде-е-ец! Никогда так не кончал.



Я безмолвно кивнул в ответ. В голове творилась чихарда. От пережитого возбуждения у меня дрожали колени.



* * *

Купив в ближайшем комке пива, я взял с руки тачку и поехал домой.



Я валялся в пенной ванне, куря и прихлёбывая ледяное пиво. О предстоящем похмельи я не думал, завтра суббота, выходной. В голове бешенно крутилась навязчивая, как муха, мысль. Какого было Удаву? Что он испытывал в тот момент?

Я закрывал глаза, проигрывая в памяти произошедшее. Снова и снова. Вот только в моих мыслях, вместо Танюхи, между мною и Удавом извивалась, пылая от возбуждения, моя Светка. Меня подташнивало от прилива адреналина, связанного с моими мыслями. Вновь окаменевшую плоть ломило от перевозбуждения. Я мял её, комкал, гнул, дабы избавить от этой ломоты. Не удержался и разразился мощным оргазмом.



Несколько последующих дней я был буквально пьян от своих фантазий. Я хотел. Я жаждал повторить это снова, но, только с моей Светой в главной роли.

Пока Света лежала в больнице, я ни чего ей не рассказывал о случившемся. Лишь когда она выписалась и мы отметили шампанским её заключительный диагноз "Функция почек не нарушена. Первичный диагноз не подтверждён. Рецедив связан с переходным возрастом (или что-то типа того, не помню). Здорова."

Слегка захмелев от шампанского, и занявшись любовью на нашем супружеском ложе, я аккуратно ввёл её в курс дела.

Конечно же она немного обиделась. Конечно же попыталась вырваться из моих обьятий. И... Конечно же поняла меня, как всегда мы понимали друг-друга и простила, как всегда мы прощали друг-друга.

Постепенно, осторожно, раз за разом, день за днём, я намекал ей на то, как это здорово заняться сексом с кем-то на стороне, не таясь, в открытую. Что было бы очень здорово сыграть на виду друг у друга маленькую измену, измену плоти, но не души.

Разговоры на эту тему немного пугали мою Светлану, но чувствовалось, что её это тоже заводит.

И я решил. Не уговором, так действием.



Душным июньским вечером Удав, в очередной раз поцапавшись со своей "Анакондой", завис у нас с водкой. Я, как бы невзначай предложил ему остаться на ночь, мол, чего на тачку деньги тратить, а пешком пьяного не отпущу. Удав, как бы без задней мысли, согасился.

Спиртное подходило к концу. Я убавил свет в комнате и не громо включил Френка Дюваля. Пригласил Свету на танец. Она умеет и очень любит танцевать. Конечно же, спустя некоторое время, она потянула за руку Удава, поднимая его с кресла, чтобы тот присоеденился к танцу. Когда его рыжая башка проплывала мимо меня, я на ухо шепнул ему: "Смелее. Но, аккуратно. Не бзди!".

Светлана плавно кружилась между нами и через мгновение-другое оказалась в обьятиях Удава. Минуту они вальсировали, после чего рука Удава медленно поползла по Светкиной упругой попке. Света перехватила его руку, дабы вернуть её на талию. Я схватил её за запястье и, поцеловав в ушко, тихо прошептал:

- Не бойся! Всё будет хорошо. Мы же взрослые люди. Решайся! Сейчас или никогда!"

Света, минуту помедлив, отпустила руку Удава и вернула свою ему на плечо.

Удав слегка сжал Светкину попку.

"Нежнее, дубина!" - проскрежетал я зубами ему на ухо.



Вот уже обе руки Удава нежно гладили Светкину попку. Вот, уже не через халат, а по голой нежной коже, пытаясь пробиться под ободки трусиков.

Я вальсировал сзади, гладя её плечи, постепенно обнажая их.

Вскоре халат упал на пол, оставляя Светлану в одних атласных трусиках. Бюстгалтер дома она на носила.

Сопя от возбуждения, Удав одной рукой пробивался под трусики, другой потихоньку снимал с себя одежду. Медленно раздевался и я. От хлещущего в мозг адреналина у меня кружилась голова, ломило низ живота и нервно дрожали колени.

Оставшийся голышом, Удав, медленно пополз в низ, стягивая со Светланы трусики, попутно целуя в грудь... Живот... Лобок...

И откуда только нежность взялась в этом грубом деревенском мужике.

Я ласкал Светкины плечи, покрывая поцелуями шею. Света, цепенея и краснея от стыда продолжала медленно двигаться в такт музыке.

Тихонько отступив на пару шагов, чуть ли не до хруста сжав в руке свою взбесившуюся плоть, сходя с ума от возбужденья, я наблюдал, как руки Удава, всё более нагло скользят по самым сокровенным местечкам тела Светланы, мнут её грудь, вцепляются в попку. Одеревеневшая дубина его члена касается её бёдер, лобка вызывая нервные содрогания Светкиного тела. Света уже не танцевала, а стояла как зачарованная, глядя перед собой.

Немного надавив ей на плечи, Удав заставил её опуститься на корточки. Потом, взяв у основания в правую руку свой член, а левой за затылок Светлане, прижал головку к её губам и попытался силой проникнуть внутрь...

Света вздрогнула, сбрасывая наваждение.

"ДЕБИЛ!" - бесшумно простонал я.

Светлана вскочила на ноги, схватила халатик и кинулась в ванную.

- Блядь, Удав! Ну кто же так....! - я махнул рукой и брсился за Светой. Рывком дёрнул дверь в ванну, сорвав хлипкую щеколду изнутри.

Света была уже в халате. Она сидела на краю ванной, облокотившись на раковину. По её лицу текли слёзы.

Я поднял её, развернул к себе лицом и стал покрывать его поцелуями, размазывая слёзы и шепча на ухо ласковые слова.

- Мне так стыдно! - всхлипывая прошептала она.

Я попытался сказать ещё что-то, но она впилась в мои губы своими.

Её рука нащупала мой член и принялась водить им у себя между ног. Её трясло от расшалившихся нервов и возбуждения.

Спустя мгновение я разрядился ей на бедро. Но, каменная плоть моя не опала, а Света, будто не замечая моего залпа, продолжала движения руки. Я чуть ей помог и глубоко вошёл в неё.

И мы забились сумашедшем ритме, что чуть не обломили раковину и не оторвали полотенце-сушитель от стены.

Подобно взрыву сверхновой, мы финишировали одновременно.

Света обессиленно повисла у меня на руках и прошептала:

- Пусть он не обижается, но, лучше ему уйти. Я пока ванну приму. Принеси сигаретку.



Со смущённым Удавом мы допили спиртное, покурили на кухне.

- Кис! Твоя - ваще пиздец! Ахуеть можно. Я чуть не кончил от неё.

- Что ж ты, Слава! - махнул рукой я. - Кто ж так с девушками... Ведь всё нормально шло.

- Да, дурак я! Завёлся, блядь! Ебанутый! - сокрушался Удав. - Кис, ты уж перед Светкой извинись за меня. Пойду я!



Я вызвал Удаву такси. Он уехал.

Я залез к Светке в ванну. Покурили вместе, лаская друг друга. Всполоснулись под душем и, не вытераясь прошли в комнату и завалились на кровать.



За эту ночь мы ещё трижды сливались друг с другом. Угомонились лишь под утро.



Долгое время мы не вспоминали о происшедшем тем июньским вечером. А когда я вновь поднял эту тему, Света, слегка покраснев, ответила:

- Может как ни будь потом. Не сейчас. Не навязывай, ладно?



Я и не навязываю. Так, намекаю аккуратно время от времени, ещё и ещё раз прокручивая в памяти те события, ещё и ещё раз немного сходя с ума.



ЭПИЛОГ



Таково житие мое.

Пока есть цель - живёт человек. Нет мечты - и жизни нет.

Рассказы заканчиваются, а жизнь продолжается.