Мне совершенно не верится, что истории, размещенные на этом (да и других, аналогичных сайтах), хоть кем-то воспринимаются как реальные, не являющиеся плодом воображения авторов. Что ж, я не буду уверять, что моя история правдива... может, это так, а может и нет. Решать вам.

Случилось это летом 2004-го года. Профессиональный онанист 1-го разряда; кто сомневается из девушек - забиваем стрелку и я это доказываю! Я был им, онанистом, до самого 2004-го года, до того, как мне исполнилось 24 года. Парадокс! Не самый уродливый, но я искренне, до самой усрачки боялся женщин. Для меня они были призраками, до которых хотелось дотронуться, но приходилось обходить стороной. Я не могу даже сказать, что у меня с ними ничего не получалось - я просто не пробовал даже подойти...

У меня есть брат. Старший брат. Ни на Данилу Багрова, ни на Сухорукова (фамилия-то какая, а, чистые сухие руки !!!) мой братан не был похож. Зато полная противоположность меня.. Старше на 4 года, отслужил в десанте, вернулся. Баб у него было, что называется, не в проворот! А до меня ему было как до использованного гандона - никакого дела. В смысле до моих терзаний.

И вот однажды он решил жениться. Свои шлюхи ему, видать, совершенно не нравились, и он, получив письмо от дружбана-сослуживца, собрался ехать за невестой в деревню. Щедро смилостившись надо мною, Олег (так зовут этого орла из "крылатой пехоты") взял меня с собой. Поехали мы... ну, пускай будет город Н-ск. Этот муфлон, флиртовать начал даже с проводницей в вагоне того задрипанного плацкартного коробка, который из вежливости можно называть вагоном.

К счастью девица с грудью хрен знает какого размера братана отшила напрочь. То ли у нее уже был хахаль, то ли ей попросту нужно было заниматься своими обязанностями... Нажравшись чаю, мой братан заснул, оставив меня слушать перестук колес, да изредка поглядывать на проносящиеся в туманно-черной мгле редкие огни мелких и крупных городов, провинций и бесчисленных тридевятых царств внутри российского государства. Город Н-ск встретил нас довольно теплой августовской теплынью, не жарко подул ветер вдоль пыльного вокзала. Олег поймал такси, и уже через три с половиной часа, проведя их в пути под идиотскую болтовню водилы-колхозника, возомнившего себя крутым политическим аналитиком, мы оказались в деревушке под Кукареково (вот это название сто пудов вымышленное!). В означенной деревне у нас имеется родыч - дедушка Витя, который не бросил родное Кукареково даже после смерти собственной жены..

Встретил нас дед прекрасно, по-деревенски радушно. Накрыл стол, посидели, хряпнули, поговорили за жизнь. На счет нашего визита дед Витя был осведомлен, поэтому сразу приступили к делу. В деревне Кукареково насчитывалось ровным счетом три невесты - Аня, Наташа и Олеся. Первой было 24 года, второй - 19, третьей - 20 лет. Мой брательник со свойственным ему цинизмом решил пробовать госпожу Фортуну на вкус по алфавиту, то бишь с Анны. А я, уже прикинув, где во дворике можно спрятаться и придаться практикуму по теории Онана, быстренько переоделся и по причине теплющего, только что начавшегося вечера отправился купаться на ближайший пруд.

Мне повезло, местные хлопцы числом то ли восемь, то ли десять, меня не избили и не утопили. Хотя поглядывали, будто б к ним из лесу вышел недобитый эсэсовец (партизанили тут в свое время - о-хо-хо, видать, в генах что-то отложилось). Ну, ладно. В общем, купаться так купаться. Прудище огромный, наполовину береговая черта поросла камышьем, водичка спокойная, ласковое солнышко катится под горизонт.. Я плавал минут сорок, не меньше, люблю я купаться. Выбравшись на берег я обнаружил свою одежду на месте (не знаю, быть может, местные бы ее и не украли, но я ее припрятал) и развалился у самого уреза воды на бархатистом песчанике мучично-белесого цвета, подставив вечернему солнышку свою задницу.

- Эй, ты чего разлегся? По-твоему в воду через тебя прыгать надо? - раздался вдруг чуточку досадливый, чуточку озорный женский голос.

Он заставил меня поднять лицо. И тут же раздался женский смех. Это была молодая девушка лет двадцати, как мне тогда сначала показалось; на ней было ситцевое платье в горошек, по-деревенски пуританское - до коленок. Чуть-чуть полноватые, но тем не менее женственно стройные ножки янтарно-золотистого загара, увенчанные на ступнях дешевыми босоножками. Вьющиеся каштановые волосы, ореолом ниспадавшие на худенькие плечи. Личико у нее было божественное...

- Ну ты и бумбарашка!!! - смеялась она.
- Кто? - не понял я.
- Ты себя бы щас увидел, тоже бы посмеялся.

Она бросила велосипед, который держала в руках. Велосипед "Кама" звякнул разболтанным звонком и улегся в траве.

Я провел рукой по лицу, ощущая, как из-под пальцев сыплется прилипший было к моей физиономии песочек.
- Черт! - пробормотал я.
- Ты не местный да? Из Н-ска? - спросила прелестная незнакомка.

Она совершенно меня не стеснялась: подошла к воде, присела на корточки и потрогала ее рукой. Я мысленно взвыл, оглядев ее чудную задницу, обтянувшуюся округом под платьишком. Обрисовался и ее изящный стан, чуть скрученный, но такой восхитительной стройный. Может, я и извращенец какой, но мне, помимо всех прочих женских прелестей, всегда нравилась стройная женская спинка.

- Теплая! - зажмурившись от удовольствия, изрекла она.
- Желаете искупаться? - робко спросил я.
- Точно городской! - она глянула на меня через плечико и приветливо улыбнулась. - Я Олеся.
- Олеся? - переспросил я. - Душанова Олеся?
- А ты откуда меня знаешь? - в глазах у красавицы вспыхнуло нешуточное удивление.
- Ну... Дед про тебя рассказывал, - невнятно сказал я.
- Дед? Какой дед? Чей? - не понимала она.
- Виктор Степанович Торошков.
- А-а... Так ты Торошковых внук?! - скорее утвердительно, нежели спрашивая воскликнула Олеся. - Ну, я слышала...

- Слышала? Обо мне?! - не поверил я. Но улыбнулся. Меня потрясало то, с какой непринужденностью болтала эта девчушка, она мне совершенно не напоминала моих подруг по питерскому универу. Никакой заносчивости, никакого выпендрежа, ничего подобного!

- Ну, не о тебе, конечно! Но знаю, что у них есть два брата. Так один из них, да? - девушка выпрямилась.
О боже, какая чудная обрисовалась у нее под платьем грудка. Спелые апельсинчики, обжатые бюстгальтером, беленькая, скрученная в веревочку лямка которого выглядывала из выреза на ее плечике.

- Ага. Я Вася.

- Вась, а ты мои вещи не посторожишь? - спросила она, наклоня свою прелестную головку на бок и кокетливо мне улыбнувшись.

- Да без проблем! - сразу же согласился я.

Она без малейших колебаний стянула свое платьице. Я в тот момент чуть не кончил. Изумительное тело. Не та девичья худоба, не те выпирающие ребра и трясущийся жирок городских девиц, доводящих себя до состояния "жертва Освенцима" с помощью дурацких диет.. Нет, это была настоящая богиня сельского хозяйства! Статная фигура, никаких изъянов, втянутый внутрь плоского животика пупочек, великолепная грудь третьего-четвертого размера, затянутая лифчиком, но полушария все равно едва-едва сдерживались этой тряпочкой из дешевого витиеватого материала с глуповатыми кружавчиками.

Широкие женственные бедра разделенные загаром где-то посередине. Это городские лежат голышом в солярии. А эта, понял я, раком в поле - там как раз юбка по полбедра будет, вот и загар соответствующий. Руки у Олеси тоже по-деревенски сильные, жилистые. Загар покрыт белесым пушочком, едва-едва заметным в отблесках заходящего солнышка.

- Я быстро искупаюсь, ты не уходи! - попросила она.

- Валяй! Я не спешу! - пробормотал я, ощущая, какая судорога скрутила мое хозяйство где-то внизу.
"Подрочи меня, подрочи!!!" - ныл член, колом отпирая трусы.

Я бы и вздернул бы своего малыша (17-18 сантиметров в боевом положении, но для меня все равно - мой любимый малыш), но ситуация не совсем позволяла. Вокруга нас никого. Вернее, мы с Олесей никого не видели, вокруг стеной тянулись камыши, уходящие вдоль берега в обоих направлениях.

- А-а-а!!! - с радостным визгом, подняв тучу вспененных брызг, моя новая знакомая влетела в черно-свинцовые воды пруда.

Я наслаждался, повернувшись к озеру, как она бултыхалась. Как плавала, как ныряла, на мгновение выставляя на поверхность свою упругую попку.. Я стонал, разум ходил ходуном, руки подрагивали от возбуждения и желания - до того хотелось... Чего, онанизма? Или обладания ею? У меня носились странные, никогда допрежь не посещавшие меня мысли. Даже об изнасиловании! Казалось, плевать, отсижу за такое и два срока. Ну, глупостей я, конечно, совершать не стал - не хватало еще в 24 года пидарасом в тюрьме стать. Дрочить хотелось нестерпимо.

"Блядь! Лучше б я в Питере остался..." - подумал я и со злостью плюнул куда-то в камыши.

Она вернулась, эта богиня от сохи и плуга. Мокрая и разухарившаяся, довольная, как деревенский кот, добравшийся до крынки со сметаной. Олеся с шумным плеском, гребя за собой ладонями воду, выбралась на наш маленький пляж и уселась рядом.

- Понравилось? - спросил я, лежа на животе.

- Ой, не говори! Здоровски как! - девушка вытерла руками лицо, поправив мокрые волосы, заправляя их за свои милые ушки.

Я какое-то время украдкой разглядывал ее. Олеся не стеснялась, сидела рядом, но глядела куда-то вдаль. На той стороне, где-то в полутора километрах от нас, находился полуразрушенный еще в эпоху перестройки совхоз "Красный колосок" или как там его...

- Ты здесь часто бываешь? - спросил я, муторно подыскивая тему, чтобы поговорить, но при этом не выглядеть идиотом.

- Ну... - она пожала плечами. - Бываю. Ты, кстати, сюда больше не приходи.

- Это почему? - удивился я.

- А тут девчонки купаются! - улыбнулась она. - Это наше место. Если сюда парень придет, мы его гоним. Может, он подсматривать пришел.

- Да... Ну... - пробормотал я, глупо улыбаясь.

- А может, ты тоже подсматривать пришел? - лукаво спросила она.

- Да вот еще! - смутился я и отвел взгляд.

- Вась, да я же шучу! - она пихнула меня в плечо.

- А может и подсматривать пришел! - набрался смелости я. Пошутил.

- О! Правда? Ну и... Подсмотрел?

- Да не особо...

Мы немного помолчали. Она поглядывала на меня, а я на нее.. Раз уж она на меня глядит, подумалось мне, то я буду на тебя смотреть!

- А ты надолго сюда приехал? - спросила она вдруг.

- Не знаю. Как братан себе невесту найдет! - из какой-то мстительности мне вдруг захотелось насолить братцу. Этот мудак себе всегда бабу найдет (найдет даже там, где баб вроде и нет), а мне опять дрочить в уголке придется. Нет уж, теперь эта будет знать...

- А у тебя, значит, невеста уже есть? - спросила она прямодушно.

Никакой шутки, она явно спрашивала всерьез. Но этого взголяда я не выдержал, ответ взгляд в сторону, как распоследний трус.

- Нет.

- А чего так? - у нее голос был, словно ей и впрямь меня жаль.. Она с таким удивлением смотрела, будто б я из другой Галактики...

- Не знаю...

- Не знаешь? Тебе что, девушки не нравятся?

- Ну, нравятся...

- Так чо ты тогда?!

Казалось, она и не требовала ответа. Казалось, она и сама что-то уже начинала понимать. Какое-то время она опять смотрела на бегущие волны, подгоняемые легким ветерком, шуршащим в кронах яблонь и еще каких-то деревьев, поглаживающем невидимой рукой по каштановым волосам Олеси. Хрустальные капельки влаги, воды, сбегали у нее по плечам, под бедру полусогнутой ноги, на которую она опиралась своей рукой. Боже ж ты мой, до чего она была хороша.

- Хочешь, погуляем вечерком?! - предложила она.

Олеся посмотрела на меня. Ну, что я мог ответить?! Конечно же, да...

- Д-да... А... А разве у т-тебя своего парня нет? - заплетающимся языком спросил я. Мне еще не хватало, чтоб какой-то отморозок тракторист потом ко мне явился и проломил голову рессорой от своего трактора.

- Да был один... козел! - фыркнула она. - С руками все лез. Ты, надеюсь, с руками лезть не будешь?

- Ну... Только если сама захочешь! - улыбнулся я, краснея.

- Вот... Ты хоть спрашиваешь. А другие сразу лезут!

Переполненный надежд и иллюзий, в изобилии подпитываемых бесившейся в моих яйцах спермой, я довел свою новую знакомую до ее домика. Это была скрытая за высоким забором хата, покрытая мелом и соломой на крыше, укрытая под сенью развесистых деревьев. За забором из плотно сбитого красного штакетника заливисто гавкала собачонка. Но забор был настолько плотен, что увидеть что-либо во дворе возможным не представлялось. Олеся попрощалась со мною до вечера, сказав, чтобы я зашел к ней в восемь. Она улыбнулась мне на прощание и скрылась за калиткой.

Вы не поверите, но именно в деревне я и впрямь понял, что прав был старик Эйнштейн со своей девушкой и сковородкой. Полчаса с девушкой кажутся секундой, секунда же на раскаленной сковородке кажется получасом. Прав был мудак плешивый, с яростью и радостью думал я в эти часы, тянувшиеся для меня неделями. Братан куда-то запропал, и я, чтобы скоротать время, ставшее для меня самой ненавистной величиной, помог деду Вите нарубить дров. При этом я так старался, что чирканул себе топором по большому пальцу.

- Дед, у тебя бинт или пластырь есть? - заорал я, прижимая пальцами рану, из под которой на свежерубленные щепки капали жирные алые капли. - Дед!!! Я тут себе чуть руку не отсек!!!

- Обоссы ее! - заорал дед, выбежав из курятника под визг разлетавшихся в стороны белых кур.

- Чего? - я округлил глаза.

- Руку обоссы! Враз поможет! Иди, унук, обоссы. Старая метода!

Блин, а ведь помогает! Без шуток - помогает! Кровотечение враз уняло. Когда я вернулся, осторожно потряхивая конечностью, дед измял листов тысячелетника и подорожника и аккуратно смазал рану на моей руке. Пришлось какое-то время подержать, потом я руку забинтовал-таки, хотя дед и был против этого - говорил, само должно зажить.

Олеся меня обманула. Не дождавшись восьми, она явилась сама. В семь. На девушке было то же самое платьице, в котором я узрел ее на пруду. Она прямо светилась от радости, приплясывала от нетерпения - так ей хотелось, видать, по гулять под ручку с заядлым онанистом 1-го разряда. Ну, я, конечно, представил подружку деду, который ее тотчас же узнал.

Дед накормил меня и девушку деревенским варенцем из парного молока, подложил пару пирожков со свежей капустой и медку плеснул в кисушку.. Общую кисушку, откуда мы мед, словно бы соревнуясь друг с другом, быстренько вычерпали. Олеся весело болтала, рассказывала о себе. Училась она в сельском ПТУ, хотела поступать на филфак в городе Н-ске, мечтала о семье. Ну, а я поведал ей о своей учебе в университете Питера, где заканчивал пятый курс и готовился к поступлению в аспирантуру. Конечно же, я вовсе не гений "парадоксов друг", а самый что ни на есть заядлый косильщик от армии. Впрочем, девушку это совершенно не интересовало, в отличие от того, как живется питерскому студенту вообще.

- Ой, вот бы и мне туда! - мечтательно протянула она под конец.

- Так приезжай, поступай! - заявил я, уже изрядно осмелев в общении с этой деревенской красавицей.

- А жить где? В общагу меня мама не отпустит! - пожаловалась Олеся.

- Так живи у меня! У меня трехкомнатная. Отец с матерью отдельно живут. Мой брат скоро женится. Комнату тебе отдаю.

- Э-э.. Хитрый какой! - девушка лукаво посмотрела на меня своими зелеными глазами.

Мы пошли гулять. Уже темнело.. Мне, привычному к залитому киселем небу белых ночей Питера, было несколько странно. Так быстро стемнело. Яркие звезды проступили на чернильно-черном небосклоне. Постепенно небо начинало затягивать угрюмыми тучами. Мы с Олесей гуляли по оврагам и лугам, весело болтали обо всякой ерунде, медленно удаляясь по холмистой местности куда-то на юг. Мы и не заметили, как небо совсем затянуло тучами. Вдруг закапало, побежало, полилось...

- Ой, дождик!!! - воскликнула Олеся, хватаясь за плечи.

В отдалении ударил разряд молнии, яркий куст полыхнул с неба и через три-четыре секунды по небу упруго рванул гром. Мы кинулись бежать, хотя я и не знал, куда. Олеся тянула меня за руку; похоже, в этих краях она и ночью ориентировалась, будто у нее под носом был GPS.

Мы пробежали через перелесок по тропинке, успев при этом вымокнуть. На следующем поле открылся небольшой амбарчик. Ну, я не знаю, сарай какой-то, забитый наполовину мягким сеном. Одной стены у него не было изначально - таким он и задумывался местными пейзанами.

- Туда! - Олеся потянула меня к амбару.

Это вообще-то и не амбар никакой, тут не зерно хранят. Но другого названия мне почему-то в башку не приходило, поэтому пусть будет амбар.

- Ох!!! Вот пересидим! - довольно воскликнула Олеся, когда мы очутились под навесом.

Дождь струился и шумел, по крыше бойко колотили тысячи капель, слетая с нее на землю, струясь по стенкам прозрачно-прохладными ручейками. Мягкий деревенский запах сена прямо-таки тек в ноздри, заставляя их расширяться от столь приятного запаха.

- Ты вся промолка! - сказал я.

Я смотрел на Олесю и видел, как под тонкой намокшей материей, пошедшей в обтяжку ее стройного тела, подрагивает кожа на ее животе. Ей было холодно. Девушка жалко улыбалась, пытаясь казаться веселой и радостной, но я же видел.. Она потерла руками своим предплечья, пытаясь согреться.. Я дрогнул и не без некоторого колебания принялся ей помогать - я тер ее руки, плечи, поглаживал по ладоням.

- Уу... Ух как хорошо! - выдохнула она. - Потри мне спину.

Я потер.
- А ты ж тоже замер! Продрог! - Олеся легко и быстро переборола мое жалкое трусливое сопротивление и принялась тереть меня.

У меня встал практически мгновенно. Олеся как-то неловко двинулась и задела бедром мой напрягшийся член. Замерла.

- Ой! - я даже в полутьме увидел, как краска залила ее щеки.

Девушка посмотрела вниз и подняла взгляд, блеснув зрачками в легкому полумраке пахнущего сеном амбара-склада..

- Ты наверное и с девочками никогда... - она замолчала.

- А ты с мальчиками? - прохрипел я.

- Пару раз. Ну, мой парень бывший... он... ну...

- Я понимаю. Что ж, завидую я ему!

- Завидуешь? - она подняла свою тонкую бровь.

- Ты красивая девушка! - выпалил я.

Она протянула руку вперед и коснулась пальцами моего члена. Эта стальная дубинка напряглась чуть ли не до треска.

- У тебя крепкий стояк! - прошептала она.

Олеся приблизилась ко мне вплотную, плавно провела рукой по моей руке. Я ощущал, как мягко давит на меня ее нежнейшая грудь. Мои руки предательски дрожали и не могли пошевелиться, словно бы их парализовало. Олеся чуть подвинула вперед бедро - так, чтобы оно уперлось мне прямо в промежность.

- Ты красивый, Вася! - вздохнула она и прикоснулась ко мне губами.

Я целовал ее как бешеный. Это был мой первый поцелуй. Она все пыталась ухватить мои губы своими, но постоянно промахивалась. Это было какое-то исступление, я ласкал ее за бока, за задницу, целовал в пухлые губы, в щеки, в нос, а когда она запрокинула свою голову в томном возгласе удовольствия, принялся лобызать ее в шею. Я даже ощущал, как трясется ее гортань, как пульсируют мощные артерии под ее тонкой бархатистой кожей. Я лизал ее мокрую от дождя шею, ушки, щеки, даже изредка покусывал их, заходясь в исступлении.

- О... О, какой ты страстный! - шептали ее губы. - Васенька!

Я даже не заметил, я как пьяный повалил ее на сено, что с мягким хрустом приняло нас в свои чуть колкие, но все же приятные объятия. Она раскинула руки в стороны, и я не выдержал - вцепился ладонями в ее грудь. Олеся коротко простонала, но скорее от боли.

- Прости! Прости меня! - зачастил я испуганно.

- Да... Да ничего, Вась. Давай! - Олеся быстренько расстегнула пуговки на своем платье. - Сейчас, Васенька, я сейчас... Сейчас!

Она расстегнула платье до самого конца, а я уже не выдержал, откинул его половинки в стороны и снова впился ладонями в женскую грудь. О, как она была очаровательна! Эти два мягких податливо-непослушных комка сырого, но жаркого теста - до чего же славно они перекатывались под моими сильными пальцами.

Олеся вдруг меня остановила, отжав меня своей не по-женски сильной рукой. Я замер испуганно, боясь, что ей что-то не понравилось и сейчас все кончится.

- Только в меня кончать нельзя! Обещаешь? - строго спросила она.

- М-м... Э-эа... Да! - выдал я, совершенно не догадываясь, как я смогу выполнить свое обещание.

- Смотри! - она еще раз окинула меня строгим взглядом и снова позволила мне терзать ее грудку.

Я сорвал ей на живот ее чертов лифчик, впиваясь в спелую мякость своими ненасытными губами, ощущая, как они скользят и вырываются из моего рта. Я ласкал и теребил ее сосочки, посасывал их, ощущая, как они быстро твердею и сморщиваются под моими ласками. Я слышал, как томно и быстро дышит моя любимая. Да, любимая! Черт возьми, я влюбился в нее с первого взгляда!

- Котик! Ой, мой котик! Васятка! - постанывала она. - Хороший ты... Ой!...

Она сунула руки вниз и быстро выудила из моих штанов, из трусов мой напрягшийся член.. Я просто поражался тому, что он еще до сих пор не кончил.. Наверное, годы онанизма приучили его к выносливости, аки годы нелегкой военной службы.

- Как горячий! - Олеся стала дрочить.

Медленно, аккуратно, совсем не как в порнофильмах, которых я хрен знает (да, хрен знает - это точно!) пересмотрел за свою жизнь. Олеська умела дрочить! Нежно потягивала за ствол члена, накинув свою горячую и сильную ладонь как бы снизу, потягивала кожу до самых яиц, налитых, как казалось, бетоном 400-й марки. Она докатывалась до низа, а потом поднималась кверху, охватывала головку и снова возвращась вниз.

- Снимай с меня трусы! - скомандовала Олеся.

Я судорожно дернул руками вниз, быстро нащупал тонкую материю женских трусиков. Это было то самое убогое рубище, в котором она появилась передо мной на пруду. Ну, что поделать, нечего было иного девчонке в деревне носить! А жила бы в Питере - сто процентов моделью по подиуму бы дефилировала. На "мерсе" бы домой подвозили, баксы бы лопатой гребла.

Я стащил с нее трусы. И замер, не решаясь...

- Ну? Не хочешь меня там потрогать? - игриво спросила Олеся.. Она куснула меня за ухо и прошептала. - Смелее...

На этот раз медленно, словно сапер тянущий руку к только что найденной мине, я провел пальцами по ее волоскам, по бархатистой кожице ее лобочка, по жилам бедер, уходящим куда-то вглубь ее таза, по упругому низу живота, лишенного и намека на какой-то жир. Я чуть передвинул пальцы и нащупал ее налитые соком половые губы, они были шершавы и мягки одновременно, а кроме того они был сильно увлажнены. Я практически сразу ощутил, как Олеся потекла под моими пальцами.

- Ой, мама!!! - она застонала, когда я подвигал ее губки там, где они кверху сходились в уголок; видимо, нащупал ее клитор.

- Нравится? - спросил я.

- Ой... Ой, да! - она двинула ко мне тазом, и это было инстинктивное, не контролируемое ею движение. - Ой, как хорошо. Ва-а-ася...

Меня сводили с ума ее стоны, запах ее тела, сжатая в моей ладони женская грудь, исходящий откуда-то снизу вдоль моего живота жар, мигом покрывавшаяся потом спина.

Я неуклюже придвинулся к ней, но Олеся мне сама помогла. Она ловко ухватила мой напряженный хер и направила его в себя. Головка уткнулась во влажные губы и почти немедленно провалилась внутрь.

- Ой-ч!!! А-а!!! - коротко простонала она, укладываясь поудобнее.

Я стал двигать тазом, испытывая неизведанное доселе наслаждение. Я двигался в настоящей женщине. Влагалище с жадным хлюпом принимало меня в себя, сильные мышцы этой трубки как бы доили, посасывали мой член, будто бы пытались вытолкнуть его наружу. Они-то пытались, но я оказывался сильнее, я долбил Олесю, как отбойный молоток, слушал, как она хрипло и нервно кряхтит, охает.

Опять же, никаких ахов, как в порнухе, просто кряхтение и ойкание, когда я, видимо, причинял ей особое наслаждение.. Она обхватила мой таз своими сильными ногами, такими жаркими и нежными, ластящимися кожей по моим бокам.

- Поглубже, пожалуйста! - попросила Олеся тихонечко, когда я остановился на минутку передохнуть.

- Хорошо. - коротко ответил я и вновь взялся за долбежку.

Все хлюпало, мой живот приходил в горячее, сводящее с ума соприкосновение с теплым и нежным лоном Олеси, мои яички колотили по ней, мой живот скользил по ее лобку в обильно текущей из нее влаге, что струилась у меня по бедрам.

- Олесенька, милая! - что-то невпопад бурчал я.

Она содрогалась от толчков, постанывая и закатывая глаза от волн удовольствия, прибывавших вдоль ее тела с каждым новым толчком. Секс наш становился все более бешеным, и вот тут Олеся начинала постанывать погромче, появственней. Ее грудь колыхалась вверх-вниз, когда я выпускал ее из пальцев, чтобы поправить сползшую было ножку Олеси, полапать ее за длинное бедро, за налитую мускулой задницу, за тонкую осиную талию - а потом снова и жадно хватал за сиськи.

- Ой ма-м-ма!!! - она вдруг взорвалась, моя Олеся.

Ее выгнуло дугой, я мгновенно ощутил, как задергалось в агонии ее влагалище. Оргазм был настолько силен, что я это ощущал своим членом, да и по Олесе было видно - красавицу просто дергало на меня, она инстинктивно пыталась насадиться глубже.

Я сделал еще два-три движения и бурно кончил сам.
- О... А-аа...

Сперма мощным плевком извергнулась из члена, горячей рекой заполоняя ее влагалище и хлестая в матку. Я погрузился в Олесю так глубоко, что ощущал, как оргазмирующая головка упирается куда-то, куда-то... Я закрыл глаза, запрокинув голову от внеземного наслаждения.

- Как же мне хорошо! - простонала моя любимая Олеся.

Я несколько раз двинулся вперед-назад, еще дважды долбанув членом и заставив девушку снова зайтись в исступленном стоне.

Но все хорошее имеет обыкновение быстро заканчиваться.. Оргазм ушел в небытие, словно ласковый порыв ветра потрепав мое сознание, собиравшееся сейчас в единое-целое из тех кусков, на которые его разнесло этим взрывом. Олесенька замерла, лишь изредка подрагивая своим телом. Я нежно, но уже с барской хозяйственностью ласкал ее налитые силой полушария груди, ощущая как прыгают между пальцев ягодки ее сосков.

"Мы кончили вместе! Надо же..." - додумался вдруг я. Мой брательник как-то рассказывал мне, что такое случается нечасто. То есть, муж и жена, которые трахаются друг с другом уже который год, умеют это делать - умеют подгонять себя под совместный оргазм. Но чтоб так! Чтоб с первого раза!!! Невероятно!

Я рухнул сверху на свою Олесю, даже не думая выходить из нее. Мне в ней, залитой моей спермой, такой влажной и такой скользкой, такой мягкой и такой изнеможденной - мне в ней было так хорошо... Я слышал гул дождя, треск уходящих на юг электроразрядов, сотнями мегавольт бивших родную русскую землю, слышал порывы ветра, завывавшие тонкими посвистами в дырявой крыше и стенах, я слышал умиротворенный стук сердца своей Олеси, лежавшей под мной тихо-тихо и ласково чему-то улыбавшейся.

- Неужели я у тебя первая? - спросила она вдруг тихо.

- Д-да... - прошептал я в ответ.

- Ты в меня кончил. А ведь обещал что? - спросила Олеся. Но никакой злости в ней не было. Напротив, каждая нотка ее чарующего голоска была насыщена благодарностью за доставленное удовольствие.

- Я люблю тебя! - вместо извинений, у меня вырвалось совсем иное.

- Откуда ты знаешь? - шепнула она, целуя меня в онемевшую щеку.

- Я тебя люблю! - повторил я и шумно выдохнул.

- А если у меня будет ребенок? Женишься на мне? - пытливо спросила Олеся, поглаживая меня по спине своими ладошками.

- Я в любом случае на тебе женюсь! - пообещал я уверенно.

"Что угодно! Найду работу получше! Что угодно! Выкину из квартиры брата-десантника, но ты будешь моей!!!" - думал я сердито в эту минуту, уже все для себя решив. Я не верил в судьбу. Я не верил в то, что раз в жизни, но Фортуна стучиться в двери к каждому. Но теперь...

- Я тебе нравлюсь? - спросил я храбро.

- Да, - со неуместной после всего этого скромностью ответила та.

- Милая! - я задохнулся от нежности.

Я принялся ее целовать. В губы, в шею, в замершую было в затишье перед бурей очаровательную грудь. Я гладил ее по животику, в котором, быть может, уже теплилась новая жизнь....

И сейчас, когда я дописываю эти строки, моя жена Олеся нянчит у кроватки нашего сына Алешку. Я знаю, что мы сейчас ней попьем чаю, а потом, уже нежно и умело займемся тем же, чем занимались тогда же под шорохи летнего дождя той темной августовской ночью. Она не разбирается в компьютерах, но безумно любит меня.

Возможно, я баловень судьбы, а может врун - я не буду говорить вам этого, мои дорогие читатели. Если моя жена когда-нибудь и научиться нажимать на кнопки и поймет, чем файл отличается от фаллоса, то эта история нашего с ней знакомства и первой любви давно уже затеряется на просторах Интернета...