Наступил день, когда она пригласила всех на день рождения. Восемь девчонок, и шесть мальчиков. Мы дети не из бедных семей и наша школа не обычная гимназия, а нечто близкое к тем школам, которые в Англии считаются элитарными. Наши родители могли себе позволить учить своих детей так, как надо, не отправляя за границу. Ольга, так звали "новорожденную" , праздновала пятнадцатилетие. В старину - возраст совершеннолетия, когда девочка становилась девушкой на выданье. И, надо сказать, что Ольга вполне сформировалась для этого.
     Как это часто бывает, имя вполне соответствовало и фигуре, и характеру. Веселая, вовсе не худенькая, с каштановыми, вьющимися волосами, ростом чуть выше меня, она выделялась из всех девчонок класса своей раскрепощенностью и свободой, хотя про каждого из нас нельзя было сказать, что мы скромняги. И вот, микроавтобус въезжает во владения ее семейства. Небольшой проезд среди сосен, по неширокой асфальтовой дорожке, слегка петляющей среди них, и мы на лужайке перед роскошным особнячком, как будто срисованным сюда из рекламного проспекта строительной компании.
     Конец мая выдался теплым, день был сказочно приятным, а стол накрыт под навесом, недалеко от бассейна. Было весело, смешно и все резвились, на полную катушку. Особенно приятно было то, что бассейн оказался прогретым, и мы вдоволь плескались в голубой воде.
     Наверное, вы уже поняли, что я был втайне влюблен в эту шалунью. Насколько я был тихим и чуть замкнутым на себя, настолько она была открыта и контактна. То, чего не хватает мне. Ольга часто подтрунивала со мной, и шутки ее порой были на грани фола, но я все прощал, никогда не сердился, и был просто счастлив, когда меня касалась ее рука. Сам же никогда не смел прикоснуться даже к ее куртке, разве что подносил за ней, к встречающей машине, сумку с книгами. В принципе у нас были ровные дружеские отношения, и я ни разу не дал повода заподозрить себя в тайном поклонении.
     Зато дома у меня был большой альбом ее фотографий. Она никогда не видела их, поскольку снималось это с большого расстояния и так, чтобы не заметила, что снимаю. Мой аппарат с десятикратным зуммом позволяет делать крупные портреты с большого расстояния. И я старался, снимал, вкладывая в каждый снимок то, что прятал от всех. Если однажды она увидит альбом, поймет все и сразу. А я этого боялся, и совсем не хотел. Тайно обожал, мечтал прикоснуться губами к подолу платья и жестко скрывал свои чувства.
     От веселого плескания в бассейне, когда, впервые увидел ее в купальнике, я совсем потерял дар речи и был не в силах отвести от нее глаза. Ох уж эти глаза! Хоть повязку черную носи, чтоб сердце оставалось спокойным. А оно предало меня, и она увидела это. Когда мы привели себя в порядок, обтерлись полотенцами, натянули на себя рубашки и брюки, Ольга, уже в платье, подошла ко мне и спросила, не хочу ли посмотреть, подарки от родителей и друзей.
     - Ты такого еще никогда не видел.
     Мы вошли в дом, на маленьком лифте поднялись на третий этаж, и она привела меня в свою комнату. Надо ли говорить, что творилось у меня внутри? Я весь, как натянутая струна, сжалось все, ничего не вижу, кроме ног впереди себя. Ног, к которым готов упасть, подол легкого, летнего платья, овевающего их. Как я хочу стать на колени и целовать все это!
     Большая светлая, угловая комната с двумя окнами в разные стороны. На аккуратно заправленной кровати, на столе, на полу, везде лежат и стоят подарки. И что ей взбрело в голову показывать мне все это? Зрелище скорее для девочек, поскольку больше всего здесь нарядов, косметики, разных и больших, в том числе, удивительно красивых кукол, цветов и комнатных украшений. Среди всего этого разнообразия девичьих радостей, несколько в стороне стояло нечто высокое, укрытое легким покрывалом. Ольга стянула его, я увидел ее копию в полный рост, и остолбенел от того, насколько она была точна. Даже одета была в такое же платье, какое было на ней сейчас!
     - Ну, как? - спросила она, встав рядом со своей копией в ту же позу, положив руки на бедра.
     Я только промычал в ответ, пытаясь подтянуть отвисшую челюсть. И в этот самый момент раздался звонок мобильника. Она ответила, сказала мне, что просит простить, потому что ее зовут на минуточку к маме. Приехал кто-то из новых гостей, надо показаться.
     - Ты подождешь здесь?
     Я снова промычал нечто нечленораздельное, и она выпорхнула из комнаты. Стоял и смотрел на куклу Ольгу и не мог оторвать глаз. Обошел вокруг, слегка прикоснулся рукой к платью, потрогал волосы, и мне до боли захотелось прижаться лицом к подолу, поцеловать ножку, ручку этой волшебной копии. Полная иллюзия того, что это она сама. Когда еще будет случай реализовать свои тайные мечты? Когда еще я смогу наяву почувствовать то, что не дает мне покоя по ночам? И я стал на колени, и приблизился к ней вплотную, взял руками край платья и утонул в нем губами. Опустился ниже и нежно поцеловал туфельки, ножки, поднял голову, чтобы снова поцеловать платье, но подол зацепился, и я вдруг оказался под ним. Под светлым платьем была коротенькая комбинация, мягкого шелка, отороченная тонким кружевом. Я прикоснулся к ней губами и замер от наслаждения.
     Целуя шелк, я понимал, что смотреть вверх нельзя, - запрещено: там то, что меня добьет. Но это было выше моих сил, и я поднял голову. Это меня парализовало! Я замер, как кролик перед удавом и не мог пошевельнуться. Я слышал, как открылась дверь и вошла Ольга, но ничего не мог с собой поделать. У меня горело лицо, ослабли коленки, я просто не мог подняться. Ольга подошла и молча остановилась рядом. Я постепенно приходил в себя, но так и не знал, что делать дальше.
     - Тебе так нравится кукла, что ты не реагируешь на меня?
     Я опустил голову к полу, боясь поднять ее, оперся руками о ковер, повернулся на коленях к Ольге и припал к ее туфельке.
     - Расскажи, что ты здесь делал.
     Слегка заикаясь, тихим голосом я рассказал всю правду. Все о том, как на самом деле к ней отношусь, как боготворю. Мне было легко это сделать, потому что я стоял перед ней на коленях, уткнувшись носом в ее ноги. Мне уже было все равно, что она подумает, что со мной будет дальше.
     - Ты говоришь, мечтал поцеловать край моего платья? Я разрешаю тебе это сделать не с куклой. Только не торопись, поцелуй сначала ножки. Они тебе нравятся? Ты этого хотел?
     Я не стал дожидаться повторного приглашения, боясь упустить момент, и стал лихорадочно покрывать поцелуями ноги девочки, ноги Ольги, ноги моей одноклассницы, ноги моей богини.
     - Ну-ну. Не так быстро, поласковее, нежно?
     Я последовал совету, а она сказала:
     - Подожди, я сяду в кресло.
     Ольга отошла в глубину комнаты, оставив меня стоять на коленях рядом с куклой. Села, положила ногу на ногу. Посмотрела на нас: коленопреклоненного одноклассника и свою куклу, поставившую его на колени, поманила пальчиком, и невинно улыбнулась. Я медленно, не поднимая глаз, глядя в пол, на коленках пошел навстречу своему счастью.
     Она небрежно скинула туфельку и слегка приподняв, протянула навстречу мне босую ступню. Стоя на четвереньках я покрывал ее ножку поцелуями, облизывая каждый пальчик, просовывая язык между ними, сглатывая слюну, закрыв от удовольствия глаза. Судя по всему это понравилось, потому что она поменяла ноги, подставив для поцелуев другую. Минут пять я целовал, а она вдруг поставила их мне на плечи, зажав уши плотно-плотно, подтягивая к себе. Я придвинулся к креслу вплотную, оказавшись между ее коленями. Ольга сидела, откинувшись назад, закрыв глаза, вцепившись руками в подлокотники. Ее ноги лежали на моих плечах, мой нос упирался в ее платье, чуть прикрывающее белые трусики. Вдруг ее тело выгнулось, она слегка приподнялась и мое лицо мгновенно оказалось вплотную у белых, шелковых трусиков, Ольга вцепилась в волосы, прижимая мое лицо к себе, и я почувствовал губами влажную жаркую плоть девушки. О мои мечты! Чей сегодня день рождения? Кто получает необычные подарки? Я целовал, лизал, просто вдыхал волшебный запах молодого тела, девочки, ставшей сегодня взрослой девушкой. А она отзывалась на мою ласку тонким стоном радости.
     (возможно продолжение)