Я торжествую. Я султан!
     А мать - наложница...Диван,
     Согласно моему приказу,
     Разложен. Видимо, ни разу
     Альбина не ложилась спать
     В таком отчаянье. (На мать
     Смотрел я с жалостью, признаться.
     Но добровольно отказаться
     От роли мужа, господина
     Уже никак не мог). Альбина
     Дрожала от стыда и страха,
     Стеля постель для падишаха,
     Который в свой пришел гарем
     (Ну, то есть - для меня). Совсем
     Разволновалась баба... Руки
     Тряслись у сладкой Али. Муки
     Запечатлелись на мордашке,
     Ее зареванной... По ляжке
     Погладил мать, когда нагнулась
     Разгладить простынь. Содрогнулась
     Моя наложница всем телом.
     А я провел ладонью смело
     По голой ножке. Взял за попку.
     Альбина посмотрела робко,
     Но промолчала, продолжая
     Простынку расправлять. Какая
     У мамы жопа! Самый сок!
     Ну разве я представить мог,
     Что вот так запросто задрать
     Мне разрешит родная мать
     Подол до самого пупка?
     Да и она, наверняка,
     Не думала и не гадала...
     Поправив простынь, Алька стала
     Взбивать пуховые подушки.
     Я продолжал своей старушке
     Массировать шикарный зад.
     Пока через трусы... Халат
     Одернуть матушка не смела,
     Хоть было очень стыдно... Тело
     Ее принадлежит отныне
     Сыночку, сосунку. Альбине
     Я приспустил трусы чуть-чуть.
     Конечно, мог бы их стянуть.
     Но медлил. Словно кошка с мышкой,
     Играл с Альбинкой... Я голышкой
     Увидеть мать свою успею!
     Не раз изображать Психею
     Придется ей передо мной!
     Еще на орган половой
     Рабыни Али полюбуюсь!
     "Ты скоро!?" - я интересуюсь
     У мамы нарочито грубо.
     Беззвучно материны губы
     Мне шепчут что-то в оправданье...
     Она страдала! И страданье
     Покорной девочки своей
     Усугубил. На ушко ей
     Шепнул развратно и глумливо...
     "Признайся! Ты ведь похотлива?"
     Молчала мать. Блестели слезы
     В ее глазах. "Какие позы
     Предпочитаешь? Признавайся!
     Ну?! Отвечай же - не стесняйся.
     Ты любишь раком? Или как?".
     Краснела мамочка, как мак,
     Но ничего не отвечала...
     "Альбина! Ты меня достала!
     Забыла что ли? Ты моя!
     Рабыня! Шлюха! Если я
     Велю - должна ты отвечать!".
     "Прости..." - дрожа, шепнула мать.
     И зарыдала. По щекам
     Катились слезы... Нет, мадам!
     Меня слезами не проймешь...
     Ты, мамочка, сейчас поймешь,
     Кого произвела на свет...
     "Так ты развратна или нет?"
     "Развратна, Мишенька... Развратна..."
     "Тогда ответь... тебе приятно,
     Когда партнер спускает в рот?
     Еще ответь... большой живот
     Тебе сношаться не мешает?"
     И снова мать не отвечает...
     "Ты что, пизда! Глухонемая?".
     Молчит... Ну что же... Понимаю...
     Без порки нам не обойтись...
     "А ну-ка, шлюха, повернись...".
     Безропотно повиновалась
     Моя рабыня... Нет, не жалость
     Я испытал к ней в этот миг.
     К чему жалеть ее? Мужик
     Я, в самом деле, или нет?
     Вопросы задал, но ответ
     Не получил ни на один... >     И я как строгий господин
     Из брюк ремень стал вынимать.
     "Спускай трусы, ебёна мать!".
     "Сыночек! Миленький... Не надо!".
     Но мне не ведома пощада...
     "Заткнись! Ты заслужила порку!".
     Задрав халат, его оборкой
     Альбина утирала слезы.
     (Алели щеки, словно розы...
     По ним размазан макияж).
     И все же мама саботаж
     Не прекращает. Стыдно ей
     Спустить трусы... "Давай скорей!
     А то рассердишь не на шутку!
     Довольно корчить институтку!
     Довольно целочку ломать!"
     Вздохнув, с себя спустила мать
     Простые белые трусишки...
     Перешагнула их... Сынишке
     Являла блядь шикарный зад.
     Затылком чувствуя мой взгляд,
     Рыдала Алька в три ручья.
     Смотрел бесцеремонно я,
     Вальяжно в кресле развалясь,
     На попу мамину. Стыдясь,
     Альбина плотно сжала ляжки,
     Чтоб ее рыжие кудряшки,
     Которые растут меж ног,
     Я не увидел.... Впрочем, клок
     Густых волос, как хвостик лисий,
     Со сладкой мамочкиной писи
     От глаз моих не смог укрыться...
     Мне так смешно, что мать стыдиться...
     Ведь все равно увижу скоро
     "Богатство" женское. Позора
     Ей все равно не избежать.
     Могу ее заставить встать
     Ко мне лицом, и неизбежно
     Альбина мне покажет нежный
     Цветок, готовый к опыленью.
     Мне по фигу ее стесненье!
     Меня стыдливость возбуждает...
     "Ложись!". Альбина опускает
     Подол халата. Неуклюже
     Ложится на постельку. "Ну же!
     Где твоя жопа?". Поднимаюсь,
     Ремнем играю, дожидаясь,
     Пока моя рабыня снова
     Подол поднимет. С полуслова
     Мать поняла, и мой приказ
     Она исполнила тотчас,
     До буферов задрав халат.
     Я подошел и пышный зад
     Стегнул ремнем. Сначала слабо...
     Потом сильнее! Взвыла баба,
     Когда мой ремешок обжог
     Две белых булочки. "Сынок!"-
     Альбина вскрикнула. "Не надо!".
     Но вновь по маминому заду
     Прошелся наискось ремень.
     Не промахнулся. Ведь мишень
     Весьма приличного размера.
     Я разошелся и не в меру!
     Свистит ремень. Еще! Опять!
     От боли извиваясь, мать,
     Забыв про стыд (ей очень больно...),
     Раздвинула непроизвольно
     Очаровательные ляжки.
     Стегать я стал Альбину пряжкой,
     Чтоб шире ноги расставляла.
     Раскинув их, мать показала
     Свою пизду...Она роскошна!
     Я осмотрел ее дотошно.
     Раздвинул половые губы.
     Взял между пальцев клитор. Грубо
     Стал теребить его и мять.
     Альбина поняла... ебать
     Ее в пизду сейчас я буду...
     Она не ошибалась! Уду
     Дал волю, расстегнув ширинку.
     Заставил раком встать Альбинку.
     Я пенис ввел в рабыню сзади.
     Но много чести старой бляди,
     Чтоб осчастливил ее матку
     Своей отборной спермой. Сладко!
     Ах, как мне сладко... Извлекаю
     Из мамы фаллос. Заставляю
     К нему приблизиться лицом
     И по щекам своим концом
     Луплю ее. Ну, все... Кончаю...
     Член маме Але в рот вставляю.
     Спускаю! Мамочка глотает.
     Она отлично понимает,
     Какую честь ей оказал
     Тот, кто недавно мамой звал...