День начался удачно. Обычно до обеда в кафе посетителей-то не бывает, но эти трое погуляли на славу. Закуски, шашлык, спиртное. Дело пойдет, и через полгода можно будет рассчитаться с долгами.
     - Танюша, доча, - крикнула Елена Ивановна, - если хочешь, возьми себе кока-колы в подсобке.
     Получив счет, один из тройки, прыщавый молодой человек, достал из кармана калькулятор, долго тыкал в кнопки и наконец радостно заявил:
     - Ну вот, товарищ майор, обсчитала ровно вдвое.
     Другой, вроде молодой, но с морщинистым лицом, предъявил побелевшей женщине удостоверение, а его помощник подошел к двери, перевернул табличку и щелкнул замком.
     - Будем составлять протокол.
     - Не надо, товарищи, - захлебнулась слезами Елена Ивановна. - Ну пожалуйста. У меня дочка иждивенка, мужа нет, долги огромные. Если меня уволят, мы пропадем...
     - Да тебя не просто уволят, ты у меня сядешь. А дочку твою - в интернат, там из нее человека сделают.
     Ноги у Елены Ивановны подкосились, и она рухнула на стул.
     - Ладно, - смягчился майор. - Можем договориться.
     - Я все-все для вас сделаю...
     - Да ты-то нам на кой сдалась... - перебил ее третий, доселе молчавший брюнет с усиками.
     Таня вприпрыжку вбежала в бар и остановилась как вкопанная, увидев мать в слезах.
     - ...Танечка, милая, ты должна сделать, что велят эти дяди. Я тебя умоляю, сделай все, что прикажут.
     - Зачем?..
     - Все-все делай, так надо. Иначе меня посадят в тюрьму.
     Елена Степеновна погладила ее по голове и вышла в подсобку. Таня вопросительно посмотрела на незнакомцев.
     - Ну что стоишь, как дура? Раздевайся!
     - Мама, мама! - закричала Таня.
     Раскрылась дверь, женщина вошла широкими шагами и закатила дочери звонкую пощечину:
     - Заткнись, стерва! Тварь неблагодарная! Будешь артачиться, морду разобью.
     Таня окаменела.
     - Иди-иди, теперь она будет послушной. Ведь будешь? - обратился к девочке майор, нагло осклабившись. - Да не боись, целкой останешься.
     Таня кивнула.
     ...Когда на девочке остались одни трусики, она вопросительно подняла глаза.
     - Тоже снимай, - подтвердил прыщавый.
     Она стояла голая, как лягушонок. Недоразвитые грудки, и едва пробивающиеся волосики на лобке.
     - Стань на колени, - велел брюнет. Они все трое сняли брюки и выпростали свои разбухшие члены.
     Она подчинилась.
     - Открой рот. Вот так, умница.
     - Да она все умеет, - весело подхватил прыщавый. - Ты что, уже порнуху смотрела?
     Не выпуская член, девочка что-то промычала и потрясла головой.
     - Врешь, смотрела. Теперь яйца заглоти, только нежно...
     Морщинистый первый кончил ей в рот. Сперма потекла по подбородку.
     - Глотай, сука, это полезно.
     Закапало на пол.
     - Вылизывай быстро, и чтоб пол был чистый.
     - Сначала мне ноги оближи, я их давно не мыл, - вставил прыщавый, и троица заржала.
     Когда Таня все сделала, прыщавый обхватил ее голову бедрами, так что его обвисший член лег ее на лоб, и желтая дорожка мочи побежала по лицу девочки, перемешиваясь со спермой и слезами.
     - А теперь иди сюда, - приказал морщинистый. - Будешь лизать мне жопу.
     Он откинулся в кресле, высоко задрал зад, и она робко коснулась его ануса язычком.
     - Да глубже, сука, - вспылил мужчина и отвесил ей оплеуху.
     Девочка повиновалась.
     - Ой, братва, - через минуту сказал он. - Надо облегчиться.
     Они сразу смекнули, железной хваткой уложили ее на пол, несколько раз ударив по шее и в висок. Девочка обмякла, и морщинистый старательно испражнился ей на лицо.
     - Зачем вырубили?
     - Так рыпаться будет, ее держать, а ты нам на руки насрешь?
     - Милтонс, ты нам продукт испортил, - зажимая нос, посетовал брюнет.
     - А вы ее помойте.
     И они стали мочиться на нее, размывая коричневую жижу.
     Когда Елена Ивановна вернулась, Таня лежала недвижима на полу в луже мочи, совершенно голая и избитая до кровоподтеков. Ее лицо было перемазано калом.
     "А ведь менты-то настоящие, не липовые," - некстати подумала женщина. И ей почему-то стало легче.