Был будний день. На нудистском пляже практически никого уже не было, — видимо сказывалось и то, что был уже достаточно поздний сентябрь, хоть и было еще достаточно тепло. Моя жена Людмилка, по обыкновению загорала голенькой, а я, поскольку мне не было чего такого особо выдающегося показывать, по обыкновению в плавках.

Это был столичный общеизвестный нудистский пляж. И когда где-то там в зарослях по тропинке урча и газуя проезжал милицейский «луноход» — Уазик с мигалкой на крыше, мы даже и не придали этому особое значение и продолжали беспечно загорать, предоставляя свои тела лучам уходящего солнца. А зря: — этот луноход то проехал, но через пару минут вернулся и притормозил, и из него вывалилось трое достаточно молодых «лунатика» (то бишь, мента).

- Капитан милиции такой-то, — представился один из них. — Вы нарушаете общественный порядок в общественном месте. И назвал какие-то статьи какого-то кодекса.

«Во, бля! поппали!» — подумалось мне. Нечто такое же наверняка подумалось и моей жене, на что та встала чтобы одеться, но менты не разрешили ей это сделать якобы до прихода понятых, чтобы как сказали «запротоколировать это правонарушение» .

Меня они на трогали, я был в плавках и я просто смиренно сидел на пляжной подстилке, дабы их не злить с перспективой как-то с ними договориться полюбовно. Ведь я, хоть и был еще совсем молод, но уже занимал не по моим годам довольно уже солидную должность на заводе. А Людка, хоть и работала уже на какой-то фирме, но и ей огласка, какие-то сообщения по месту работы тоже были ни к чему, ведь шел еще 1990 год, а это был еще коммунистический Советский Союз.

Эти менты обступили мою жену, словно та стояла одна на панели, и начали ей задавать какие-то вопросы, типа «как тебя зовут» и все такое прочее. Тут один из них почти приказал моей жене: «Гражданка, давайте пройдемте в машину, — до прихода понятых мне нужно с вами провести воспитательную работу».

Моя жена, обреченно опустив голову, поплелась вслед за этим ментом к машине. Они уселись на заднее сидение, и прежде чем захлопнуть дверь Уазика скомандовал своим подчиненным прибрать все вещички моей жены в качестве вещдоков.

Я сидел спиной к машине, не рыпался, и не видел что там происходило, но буквально через пару-тройку минут дверь машины открылась, и от туда вывалился тот первый.

- Что уже? — в недоумении спросили его те двое что стояли рядом со мной закурив сигареты. Моя жена, как и прежде совершенно голая, начала было тоже выползать из задней двери Уазика, на что уже другой мент, что докуривал сигарету также скомандовал моей жене: «Гражданка, подождите, куда собрались? — и мне с вами тоже надо провести разъяснительную работу».

Не прошло и минуты, как этот второй мент выскочил из машины:

- Ты чё, командир, в неё свою молофью слил?

- А с чего это ты вдруг начал брезговать? — Ты ж уже, не первый раз ебал по моей, и ничего …

- Да при чем здесь это?! — и постучав пальцем себе по лбу, типа «ты чо, чокнутый такое при свидетелях ляпать?!» опять начал залазить в машину. Через раскрытую дверь я увидел широко раздведенные коленки моей Людмилки и ее розовую щелку. «Блять, они действительно её ЕБУТ уже вне всякого сомнения» — подумалось мне, и по моей спине пробежали мурашки, ненависть бессилия своего положения, ревность, но и дикое возбуждение тоже, с некоторой уже надеждой, что выебут по очереди да отъебутся.

Но не тут то было, пока в свете солнечного заката мелькала в окнах машины белая голая задница уже третьего мента, — и я это четко видел, подъехало еще два лунохода, из которых вывалилось еще шестеро лунатиков. — Похоже что кто-то из этих ёбарей шумнул через их систему тангеточной радиосвязи, другим своим коллегам ментам. И когда этот третий докончил, моя жена наконец-то смогла, по прежнему голенькая, выползти из бобика.

Эти шестеро вновьприбывших лунатиков обсматривали мою Людмилку с ног до головы как будто мысленно облапывая её. Моя жена воспользовавшись передышкой и несколько видимо придя в себя от первоначального шока, похоже начав что-то соображать, предложила ментам ебать себя не в машине, а на пляжной подстилке, тем более, что солнце уже совсем село за горизонт, и стало уже достаточно темно, чтобы случайно проходящие граждане отдыхающие смогли увидеть столь «возмутительное нарушение правопорядка» .

Дело в том, что моей жене придумалось: дабы те поскорее бы наеблись, да отпустили бы нас хотя бы до последнего метро, чтобы такое количество ментов ебало её уже вертолётом (и как уже наверняка ожидалось, и не по одному разу, а ведь было их 9 человек!!!). И те шестеро вновь прибывших, хоть и «обслужились» по-быстрому, трахая уже мою Людмилку вертолетом почти одновременно во все дыры и в пизду, и попу, и в рот, с одновременной надрочкой хуёв её ручками, тем до кого очередь еще не дошла …

Те менты начала лихих 90-х, те кто знает, уже мало чем отличались от тогдашних еще формирующихся братков. И конечно же у кого-то из «светлых голов» этих ментов вдруг возникла идея еще и сдать мою жену для проведения «разъяснительной работы» в какой-то спортзал на так называемый «субботник». Впрочем, мне великодушно таки разрешили сопровождать мою жену, и нас повезли куда-то в центр города.

* * *

Хоть и спортзал был совершенно небольшой — метров эдак с десять на пять, но спортсменов там было однако (которые там еще в это время упражнялись какими-то приемами единоборств, было что селёдок в бочке) — человек 50 не меньше. В зале были вдоль одной стены — зеркала как в гимнастических залах, вдоль другой — висело насколько боксерских мешков, и весь пол был полностью застелен гимнастическими матами. Так что когда мою Людмилку голенькую, такую молоденькую, хорошенькую, с аккуратными упругими грудками второго размера, и на то время такой модной полосочкой, выбритой на её писечке, втолкнули в зал, ихний тренер сразу дал команду прекратить тренировку, и сразу несколько пар голодных рук, обыденно по деловому, как буд-то это у них такое каждый день, потянули мою женушку в центр зала, разложили на полу и сходу начали по очереди трахать в позе миссионера.

Впрочем не все, как стало ясно из говорков, желали оставаться в спортзале на ночь, но пропустить и слить хотя бы по разику, и при этом еще и успеть на последнее метро, желали видимо все или почти все, и поэтому спортсмены (а точнее братки) уже сами начали подсовывать свои писюны моей красавице под вертолет, а при наличии свободных её дырок, сразу же пристраивать туда свои писюны дабы поскорее в них разряжаться. И начался энергичный затрах моей Людмики.

Как она терпела столько непрерывных палок не понятно, — судя по вытекающему из её влагалища по её просаку обильному потоку спермы, наверное таки это была хорошая смазка. Впрочем кому-то из спортсменов доводилось частенько забегать в раздевалку, — менять полотенца под задницами трахающихся, дабы не обвафливать непрерывно вытекающей спермой маты спортзала. В итоге сошлись на такой позе: чувак, который долго на мог кончить, ложился спиной на маты, вставив свой член в попочку моей жены в позе наездницы, развернутой к тому спиной. Таким образом открывалось лоно пизды её для слива спермы тем, у кого стояк был готов после надрачивания её ручек, которыми она буквально держалась за стоячие хуи сбокустоящих спортсменов, дабы сохранять наиудобнейшее для побыстрейшего затраха положения своего тела.. Ну и кто-то, поддерживая голову, интенсивно и размашисто ебал её прямо глубоко в горло стоя с её спины …

… собственно это похоже и спасло нас, поскольку неожиданно моя Людмилка вдруг начала блевать спермой, и дабы не заблевать гимнастические маты, которыми был застелен пол спортзала, те кто еще остался из спортсменов (а осталось их в общем-то и не так уж много, ну человек 10 — 15, из которых, кое-кто уже мылся в душе в раздевалке или уже одевался собираясь домой), чуть ли ни пинками под жопу вытолкали мою благоверную проблеваться на улицу. От неожиданности такого освобождения, я даже и не думал о том чтобы выскакивая пулей вслед, забирать свои штаны и рубашку, которые повесил в раздевалке как и все, чтобы не особо отличаться от всех присутствующих, когда тихонько сидел в уголку спортзала в одних черных своих плавках, стараясь особо не обращать на себя внимание.

* * *

- Ну как-ты? — спрятавшись в темном углу какой-то ближайшей подворотни и убедившись, что нет за нами погони, выждав с полчаса на всяк случай, осмелился наконец-то тихонько спросить свою Людмилку, приобняв её и пытаясь хоть чуть чуть согреть, так как ночи в сентябре уже были достаточно холодные.

- Да так, не беспокойся, — у нас у баб там все заживает как на кошках. Я там уже ничего не чувствую, словно анестезия …

… когда мы пробирались голые и босые (я лишь в плавках) по каким-то темным дворам и переулкам в направлении нашего дома, проходя через парк, в глубине у забора увидели какккие-то тени, человек пять, то ли семь, как оказалось местных каких-то блатарей — сидели, пиво пили, кутили ночь.

- Бля, баба голая, прямо к нам идет!

- Нифигасе, вот это класс, эх, наебёмся …

- Идите сюда, сюда, к нам, к нам цыпочки. — Сейчас мы вас …

… как я понял, слишком долго лежать спиной на этой парковой ребристой деревянной скамье и еще держать на себе вес лежащего на ней и ебущего её в позе миссионера блатаря, моей жене видимо было наверно слишком больно. И она уже сама взяла инициативу, упросив одного сесть на скамью чтобы тот спиной полулежа сам облокотился на спинку этой парковой скамейки. Сама насела своим анусом ему на его хуяк, тем самым опять также само подставив свою пизду второму трахальщику, а третьего попросила чтобы тот встал ногами прям на скамейку, и так стоя тот на почти прямых ногах давал ей в рот. Далее сама она положила руки того что сзади, на ком она себя насадила, на свои сисечки, и своими ладошками начала раздуплять его ладони, чтобы они наминали, мяли, сжимали её сисечки. А затем, когда её ручки освободились, начала надрачивать вертолётиком по бокам сидящим блатарям. Моя милая ЛюдМИЛА-жена, из последних сил, открывшимся каким-то вторым дыханием, начала неистово скакать на хую, который был в е

ё анусе, интенсивно сосать минет, и энергично надрачивать тем кто сидел по бокам на этой парковой скамейке, что те аж от кайфа посгибались, пораззявляв свои рты. И моя Людочка так трудилась из последних сил, в надежде, чтобы побыстрее их всех поудовлетворять, да побыстрее все это кончть, и наконец-то дойти до дома, хотя бы еще до рассвета, пока город ещё спит, и люди пока еще не повылазили на улицу.

- Бля, нищак тёлка, вот это ебётся! — Такого я еще не видывал, сексмашина!!! Бля!

- Давайте её затащим к нам в подвал, пусть её перепробуют и все наши кореша, кого мы знаем …

И вот вместо того чтобы дойти до дома, лежит моя уже совершенно беспамятная жена на грязном топчане в подвале какого-то дома, с обессиленно широко раздвинутыми ногами в луже спермы, а её всё ебут, ебут, ебут, ебут …

… на какое-то время ебля прекращалась (видимо выдыхались, а «свежих» сил, новых ёбарей из вновь прибывших корешей, на какое-то время не поступало), и тогда непременно среди даже этих упырей, да найдется светлая голова, которой да посетит мысль подчинённой ему молодой красивой, хорошенькой женщины, засунуть в неё какой-нибудь продолговатый предмет, и это станет уже общей идеей — фикс. И с пиздой моей жены эти упыри начинали выделывать фокусы, типа растянуть во все стороны её пизду до предела, а пытаясь вытащить матку, засунуть в отверстие матки дымящуюся сигаретку.

Естественно и бутылку шампанского конечно же тоже втуда запихивали … . И кажется почти все, непременно высцыкались, сливали свою мочу из своих хуёв, ей именно тоже в её пиздёнку. А кто-то даже принес старый ржавый автомобильный насос и пытался им надувать мою Людочку. Но она уже была в глубокой отключке, наверно уже ничего на чувствовала и просто лежала на топчане, широко разведя ноги, в луже спермы.

* * *

Не могу точно сказать, сколько времени или даже дней прошло в этом подвальном заточении. Но когда мы оба проснулись, пришли в себя, обнаружилось что на улице опять уже ночь. Мы уже не стали рисковать пробираться в направлении нашего дома тёмными переулками и парками, а волочили свои босые ноги вдоль дороги. Периодически заслышав проезжающую машину, жена из последних сил пыталась голосовать, изображая из себя проститутку, а я пытался изображать из себя её сутенёра. Но проезжающие мимо люди видимо боялись останавливаться, кто-то сигналил нам, или моргал фарами, думая что мы приколисты. Но наконец-то остановился старый пошарпаный жигуленок, в котором сидело четверо парней, как выяснилось приезжих, возвращавшихся с какой-то шабашки на стройке, И чтобы их не упустить, мы что-то попытались сбрехать, типа мол тёлка проигралась в карты на желание, и теперь ей нужно сделать отсос первому встречному, а там, мол из того дома смотрят и все наблюдают за исполнением.

Впрочем когда моя жена делала отсос первому в машине, причем делала конечно же старательно напрягая последние свои силёнки, пока остальные парни курили стоя в сторонке, удалось договориться чтобы ребята и заодно потрахались также с моей Людмилкой. Для надежности предложили даже ребятам жить у нас, с оплатой за жильё чуть ли не символическую плату, ссылаясь на якобы трудные для нас времена в те лихие 90-е, и при этом предоставляя трахать мою красивую Людмилку, на правах уже сожителей, им сколько угодно и когда угодно …

* * *

… а как мы впоследствие постепенно избавлялись от этих сожителей из нашей уютной маленькой квартирки, это уже совсем другая история.

P.S. Прошу не шибко осуждать меня, за вот эти вот все, при моём попустительстве, экзекуции над телом моей нынешней благоверной, мой проницательный читатель, — её лучшая подруга (а моя первая, и надеюсь, последняя моя любовь), так же гордо, как и моя жена, донедавна от этой истории, носившая на сиськах её белого гимнастического купальника бренд СССР, как-то на самой рядовой тренировке в спортзале, выполняя упражнения уровня ультра-си на брусьях, сломала себе позвоночник……………………

… — Кстати, прошло уже, с того случая, хер знает сколько лет, но тем не менее мы до сих пор, с моей этой Людмилкой, отличная, по прежнему спортивная, до сих пор, не по нашим годам, красивая, успешная, любящая семья, воспитывающая, кстати, уже и своих внуков однако;)