Засыпал я с трудом, в доме было жарко, как ни как конец мая на улице а мы протопили печь, пытаясь выкурить мышиный запах. И это нам удалось, мышиединой и затхлостью в доме больше не пахло. На смену этим мерзким запахам, которые царили в доме родителей мужа тёти Оксаны, долгие годы в отсутвие в доме людей. Пришёл другой запах, волшебный, внеземной запах красивой женщины. Он витал в зале везде, запах дешёвых цветочных духов и женского тела. Мама любила духи но мы жили бедно и она покупала в магазине недорогую цветочную туалетную воду. И сейчас из закутка где спала атаманша Мариша, шёл слабый аромат цветочных духов, смешанный с запахом парного молока, горькой полыни и пирожков с капустой. Мама пахла необычайно вкусно и ни одна женщина в мире с ней не сравниться. Даже тётя Оксана, моя любовь с верхнего этажа. Соседка пахла сексом, грубым, возбуждающим и развратным запахом. Но в ней не было и капли нежности, которая была у нашей с Витьком матери.

— Костя, сынок проснись, проводи меня в туалет….

— услышал я сквозь сон голос матери. Мама стояла возле дивана в белой ночной рубашке и легонько тормошила меня за плечо. Я спал с краю а Витёк возле стены и храпел молодым и здровым храпом, ворочаясь во сне. Хорошо диван-кровать был большим и нам вдвоём на нём с лихвой хватало места.

— Я в туалет сильно хочу. А одна боюсь на улицу выходить. Проводи меня Костя….

— тихо говорила мне мама, чтобы не разбудить брата. Но того наверное из пушки не разбудишь. Витёк любил поспать, в армии он этим два года только и занимался. Брат служил на Урале под Нижним - Тагилом в небольшой части в хоззводе. Где по его словам, только и делал что ел от пуза и спал как сурок, приближая дембель.

— Встаю мам, встаю….

— ответил я матери, поднимаясь с дивана в одних трусах. У меня был обычный спросонья стояк, который здорово оттопыривал трусы, но мать его не видела по причине полной темноты в доме. Лампу мы полностью затушили из соображения безопасности и экономии керосина и сейчас в доме было темно. Только силуэт ночной рубашки мамы, виднелся белым пятном в этой темноте.

— Проводи меня сынок, я писать сильно хочу….

— мама щелкнула зажигалкой освещая на секунду пол, чтобы я нашёл тапки, взяла меня за руку и мы пошли с ней на выход к двери зала. В доме было три двери, одна на терраске, вторая дверь которая вела с террасы на кухню и третья в зале где мы спали. Все три двери были закрыты на старинные кованные крючки, которые я идя с мамой с трудом открывал.

— Стой рядом сынок, я даже писать боюсь одна в этой глуши. …

— попросила меня мама, когда мы с ней вышли на улицу и отошли от дома всего на пару метров. Темень стояла жуткая, на небе не было видно ни звёзд ни луны и только очертания зловеще тёмного леса, виделись вдали. И вокруг стояла пугающая, гнетущая тишина. Деревня с пустыми домами без людей и чёрный в ночи лес, все это наводило страх и тоску. Да уж оружие нам бы точно не помешало. Думал я вглядываясь в очертания леса, из которого исходила опасность и держа любимую женщину за руку.

— Не отходи от меня. Мне страшно Костя…

— сказала мне мать, она подсвечивая под ноги зажигалкой, подошла к кусту сирени растущему прямо во дворе дома и как я понял собралась присесть возле него, чтобы сходить в туалет по маленькому. Я хотел было отойти от неё, дабы не стеснять женщину. Но Марина не выпуская моей руки из своей ладони, присела рядом с кустом сирени, задрав рубашку и я услышал в темноте, как зажурчала моча вытекающая струей из маминой письки. Ссала мать недолго и вскоре встала одергивая ночнушку.

— Если хочешь, то писай при мне не стесняйся сынок…

— сказала Марина, щелкая зажигалкой для того чтобы прикурить сигарету и в пламени зажигалки я увидел небольшую лужицу мочи оставленную мамой под кустом сирени.

— А ты мужчина уже сынок или мальчик ещё….?

— мягко спросила у меня мама, после того как я поссал стоя рядом с ней под куст сирени и мы отошли к дому, где сели на ступени терраски и курили в темноте. На улице было тепло не смотря на ночь на дворе. Конец мая выдался необычайно тёплым и даже ночью можно было ходить в одной рубашке и не мерзнуть.

— Стесняешся что ли сынок? А днём когда прижимал мать сзади не стеснялся…?

— Марина толкнула меня коленом и положила руку мне на трусы, но не на член который стоял колом после совместного писа с ней. А рядом ближе к ноге и стала поглаживать мне ногу пальцами, то подойдя почти вплотную к члену, то отойдя от него опять к ноге. Мать или играла со мной или не решалась взять сына рукой за член.

— Да мне просто интересно глупенький. Он у тебя словно у хорошего мужика, вот и я спрашиваю….?

— в темноте глаза Марины не были видны но голос у матери стал хриплым. Она опять пробежала пальцами у меня по трусам и приблизилась к моему стояку и даже давила подушечками пальцев на его основание но не брала сам член в руку. Хотя мать его видела, когда я ссал стоя рядом с ней. Марина щелкнула зажигалкой прикуривая сигарету, но прикурив не выключила её и держала зажжёной несколько секунд, светя мне под ноги. Моей матери прекрасно было видно всё. Возможно она хотела посмотреть что выросло между ног у её младшего сына. Ведь мать чувствовала давление моего стояка на свои ягодицы, когда я прижимался им к её жопе днём, пытаясь отобрать веник. Причём светя зажигалкой мне под ноги, Марина сделала газ на полную, чтобы лучше было видно. И наверное судя по длинному синему пламени на конце зажигалки, выпустила его весь в стремлении увидеть член сына. Что было не осмотрительно с её стороны, ведь газ для зажигалки в этом лесу взять негде было.

— У меня никогда не было девушки мама. И я даже не целовался ни с кем….

— ответил я матери, ложа ладонь на её пальцы и попытался сам подвинуть их к члену, чтобы Марина наконец взялась за него хоть через трусы а не ходила вокруг да около. Но мать резко убрала свою руку с моих трусов и встала со ступенек терасски.

— Пошли в сад сходим Костя? Там яблони цветут, а я обожаю их запах.

— позвала меня мать, взяв за руку подняла с лесницы и повела в сад, который был прямо за домом. К этому времени на улице посветлело, луна которая была за плотным слоем туч, вышла из за них и озарила окрестности, бледным холодным светом. Что на мой взгляд стало ещё хуже. В темноте по крайней мере нас никто не видел со стороны, а сейчас мы стояли с мамой в саду, озаренные лунным светом.

— У нас тоже был сад, там в моём доме на Кубани. Я с мамой любила гулять по цветущему саду. Только мама больше абрикосы в саду сажала и виноград….

— сказала Марина и заплакала. Я знал что наша мать с Витьком не с рождения в детдоме жила. Её туда сдали родственники, после того как её родители погибли в аварии. Марине тогда было пять лет когда она в детдом попала.

— Не плачь мама, не плачь дорогая. У тебя есть я и Витька и мы любим тебя…

— сказал я матери и обнял эту красивую женщину, прижимаясь к её горячему телу, пытаясь языком слизать слезинки с её щёк.

— Я тоже вас люблю, вы одни у меня на свете из родных.

— Но ты мне больше нравишся Костя. Твой брат грубый а ты ласковый, " тихоня"….

— сказала мне мать, обвив руками мою шею и поцеловала меня в губы в засос. От прикосновения нежных маминых губ к моим губам, у меня закружилась голова и перехватило дыхание. Марина была выше меня и Витька на пол головы и сосалась со мной, слегка наклонив голову.

— Марина, Мариночка, любимая…

— шептал я матери ласковые слова, слизывая помаду с её губ. Я чувствовал её голые груди под тонкой ночной рубашкой и мне дико хотелось взять их в ладони и помять. Но я боялся, боялся, рассердить мать и этим все испортить. Да и грубое лапанье грудей этой безумно красивой женщины, сейчас было не к месту. Мать целовала меня нежно в губы, сосалась со мной едва касаясь губами, моих губ и я отвечал ей тем же. Только мой член не хотел ни какой нежности и грубо упирался маме в живот.

— Сынок, я замерзла, пошли в дом милый….

— позвала меня мама и я пошёл с ней, с этой богиней с распущенными волнистыми волосами до плеч, в белой ночной рубашке, по тропинке сада, освещаемой тусклыми лунным светом. Мы зашли в дом держась за руки, закрывая за собой двери на запоры. Как я и предполагал, Марина выпустила весь газ из зажигалки, когда прикуривала и старалась рассмотреть мой член. Мать пару раз чиркнула ею, пытаясь подстветить себе под ноги, чтобы не громыхать и не разбудить старшего сына. Но из её зажигалки сыпались лишь искры. Хорошо что на окнах не было штор и луна пробиваясь через стекла, освещала комнату, неровным бледным светом. Брат спал свернувшись как ребёнок калачиком, подогнув ноги и скинув с себя одеяло. Марина подошла к дивану и накрыла Витька одеялом, заботливо его поправив на нём. И постояв немного возле постели старшего сына, видя что тот крепко спит и не думает просыпаться, потянула меня за руку в свой закуток за печкой.

— Какой хорошенький. А у твоего брата тоже такой как у тебя Костя…?

— спросила у меня мама, когда я зашёл с ней за перегородку где стояла её кровать с шишечками. Марина прижала меня к стенке, поцеловала в губы, в шею и часто задышав, оттянула пальцами резинку трусов, быстро скользнув туда рукой. Мама обхватила мой член, своей нежной тёплой ладонью, но не мяла и не щупала его. А просто держала в руке и она у неё дрожала.

— Да..да, да..такой же…

— ответил я матери заикаясь от волнения и того что сейчас происходит. Родная мать в ночной рубашке, под которой у неё ничего не было из одежды. Стояла прижав меня к стене и держала рукой за член. От прикосновения тёплой маминой ладони, он вообще задервенел и стал словно каменный. Моё состояние конечно было близкое к потери сознания. И если бы Марина не давила своим телом меня к стене, то я бы упал на пол от слабости ног. То что у старшего брата, такой же член как и у меня, было правдой. Хотя Витёк на два года старше, члены у нас ним были одинаковые, у обоих хуи по девятнадцать с половиной сантиметров с крупными залупами на концах. И моей залупой сейчс занялись нежные мамины пальчики. Марина сначала держала мой член просто в руке но через несколько секунд, стала его мять и щупать пальцами, словно пытаясь узнать размер хуя у младшего сына. В её закутке не было окна и свет от луны туда не проникал.

— Ты дрочишь его сынок? Не надо, это очень вредно для здоровья. Для этого мы женщины созданы. Мужчина должен спать с женщиной а не онанировать

— сказала Марина, вовсю охватывая мою залупу пальчиками. Да так что у меня мурашки пошли по коже.

— Маме он нравится сынок. Очень и очень нравится милый и я хочу чтобы он был во мне. Но только не сейчас, у меня месячные должны вот вот пойти и придётся подождать. Только три дня, сыночек и я дам вам с Витей.…

— говорила мне мать каким то хриплым и чужим голосом, вовсю не сдерживая себя, давя мне член пальцами. И я тоже не удержался, задрал на маме ночнушку и обнял её за жопу. К моему удивлению на матери были одеты трусы. Я было хотел стянуть их с её попки, но Марина не дала мне этого сделать.

— Не снимай их глупый, там у меня прокладка лежит. Мне нельзя сейчас сынок. Когда все закончится, я сама вам об этом скажу. И ни какую баню не нужно будет ремонтировать. На её ремонт все лето уйдёт, я так вам дам без бани….

— сказала мать и часто задышав мне в лицо стала подрачивать мой член. Через пол минуты я кончил, глухо застонав обняв мать крепко за задницу и налил ей на живот всю спущенку которая у меня накопилась за вечер.

— Ну " тихоня" рубашку мне излил. Как я теперь спать буду…?

— засмеялась мать, додрачивая мне член пока из него не вышла вся сперма. Марина сняла ночнушку через голову и бросила её на пол. А я поняв что мать стоит передо мной голая, попытался взять её за груди, но Марина мягко убрала мои руки от своих волшебных сисяр.

— Не надо Костя, не заводи меня, ты же знаешь что мне нельзя, зачем ласкаешь сынок….?

— сказала мама и мягко взяв руками меня за плечи, вытолкала из своего закутка в зал, шепнув мне на ухо.

— Смотри брату не проболтайся о том что было ночью. А то начнёт ревновать тебя ко мне...

— я лёг на диван и смотрел в сторону закутка за перегородкой которого в нескольких метрах от меня, лежала сейчас полуголая богиня. Мама моя милая, Мариша, атаманша наша ненаглядная, как же хорошо мне было с тобой. Думал я лёжа в темноте на диване, вспоминая как нежные мамины пальчики ласкали мой стояк и как мне было приятно когда мать дрочила мне член. По сравнению с самодрочкой это было небо и земля.

— Мам нужно бы баню осмотреть, что да как там ремонтировать…

— спросил у Марины утром после завтрака Витёк. Старшему брату не терпелось начать ремонт бани, ведь он запомнил слова матери о том что в наших интересах по быстрее отремонтировать баню. В которой Марина обещала нам позволить помыться вместе с ней и потереть ей спину, со всеми вытекающими последствиями.

— Ни каких бань Витя, сейчас сходите с братом на родник за водой, мне нужно подмыться и постирать вещи. А после поищите в сараях лопаты и вскопайте огород под картошку….

— сказала из своего закутка мать, куда она ушла после завтрака переодеваться. Утром она была в длином до пят байковом халате и сейчас решила его снять. О ночном происшествии Марина словно забыла и вела себя со мной так, будто и ничего и не было.

— Да, да, Витя, ты не ослышался. Ни каких бань, ведра в руки и бегом за водой…

— повторила мама старшему сыну, видя то что тот не спешит выполнять её указания.

— И ещё Витя, верни пожалуйста мне мои чёрные трусики, которые ты спер вчера у меня из сумки…

— мама вышла из своего закутка за печкой, держа в руках грязные вещи, среди которых была и белая ночнушка, излитая моей спермой. А мы с Витьком в очередной раз открыли рты от удивления. Атаманша Мариша не переставала нас удивлять своим прикидом. Сейчас она вышла к нам в коротких молодёжных шортиках синего цвета и в рубашке в клетку, которая была одета на её теле без лифчика и завязана на животе узлом. То что под рубашкой у матери отсутствовал бюстгальтер. Свидетельствовали её груди, которые свободно выпирали в разные стороны и колыхались при ходьбе когда Марина пошла с вещами на кухню где она собиралась стирать.

— И ещё парни, подвяжите свои концы. Потерпите три дня, пройдут месячные и вы искупаете меня в корыте, которое стоит на терраске. А баня нам не нужна, можно ведь купаться в реке или летнем душе.…

— сказала смеясь нам с братом мама, беря из рук старшего сына, свои чёрные трусики. Витёк быстро достал их из своего рюкзака и отдал их матери. Марину мой брат уважал и откровенно побаивался.

— И какими надо быть придурками, чтобы женские трусы нюхать и дрочить на них…?

— строгим голосом спросила Марина и принялась охаживать трусами которые ей отдал старший сын, нас по спинам и головам. А мы с Витьком притворно охая, будто нам больно, схватили ведра в углу и побежали за водой к роднику.

— Ну что Костян, думаешь ещё про эту блядь с рынка Оксану…?

— ехидно спросил у меня Витёк, когда мы запыхавшись прибежали от дома к роднику. Я посмотрел на брата как на сумасшедшего и ничего ему не ответил. Ответ был в моих глазах. Моя любовь в коротких шортиках и в рубашке в клеточку, находилась в пару десятков метров от нас и я хотел только её.

Наносив воды матери для стирки, мы с братом нашли в сарае пару ржавых лопат, кое как наточили их таким же ржавым от времени напильником и вскопали огород за пару часов. Даже Марина удивилась нашей прыти. Мать пришла нас звать на обед и увидев вскопанный участок, только развела руками.

— Вашу энергию, да в нужное русло направить парни. Цены бы вам не было…

— сказала нам мама, хотя мы с Витёком так и не поняли что она имела в виду.

После обеда, мы всей семьёй занялись посадкой картошки. Я и Витёк копали лунки лопатами а мама кидала из ведра в них картофелины. Да так ловко у неё это получалось, что мы с братом не успевали их копать и засыпать землёй вместе с картошкой.

— Витя, ты же рыбак у нас. Так давай бери свои удочки и пошли на реку. Налови нам рыбки на ужин. А то от макарон уже тошнит…

— попросила Марина старшего сына и тот аж подпрыгнул на стуле. Витёк был заядлым рыбаком и его так и подмывало сходить посидеть с удочками на речку. Но его да и мои мысли, сейчас были заняты другой " рыбой" которая ходила перед нами в коротких синих шортиках, соблазнительно виляя попкой.

Марина так сексуально выглядела в этих синих шортах. Что у нас с Витьком постоянно стояли колом члены в штанах, глядя на голые мамины ножки и белые нежные ляжки ещё не тронутые загаром. Шорты сидели на жопе атаманши Мариши так плотно, что спереди у неё по ниже лобка, через тонкую ткань шорт, прорезался пухлый " пирожок" её сладкой письки. Точно так же, как через чёрное трико вчера когда мать мыла в нем полы. И я не сводил глаз с этой прорези проступающей у мамы спереди в шортах. Ведь для меня её писька с такой соблазнительной складкой спереди, была самым таинственным местом на теле женщины.

Мать это заметила и улучшив момент, когда брат пошёл в двор копать червей для рыбалки. Подошла ко мне обняв за шею, взяла меня за руку и положила мою ладонь прямо на то место в шортах, где прорезался её пухлый " пирожок".

— Она сейчас "больная" сынок, но скоро ты сможешь её поласкать. И войти в неё своим членом…

— сказала мне мама и глянув в окно, боясь чтобы нас не застукал брат который копал червей для рыбалки на улице. Ловким движением растегнула мне брюки, спустила с моих ног трусы, взялась ладонью за мой стояк и обхватила его рукой.

— Как же я хочу чтобы твой член был во мне сыночек. Как же мне хочеться милый….

— сказала мне мама, каким то чужим хриплым голосом поглаживая пальцами мой стоявший колом в её нежной руке член. И поглядывая одним глазом в окно, залупила на нём залупу. Внимательно рассматривая своими кошачьими зелёными глазами, алую плоть крупной головки члена сына. Которая скоро войдёт в её влагалище и принесёт ей долгожданную разрядку.

— Марина, Костя, пошли на реку, я уже червей накопал…

— крикнул нам Витёк со двора в открытую форточку и мать встрепенувшись, выпустила мой член из своей руки с сожалением смотря как я одеваю трусы и застегиваю молнию на ширинке брюк.

— Не вздумай его дрочить Костя. Потерпи немного сынок и побереги силы для меня…

— шепнула на ухо мама, идя позади со мной на выход к старшему сыну, который ждал нас во дворе с удочками в руках.

— Ведро то нужно взять сынок под рыбу..?

— засмеялась Марина, беря ведро на терраске в котором мы носили воду.

Река была в пятидесяти метрах от нашего дома и мы спускались к ней с бугра по протоптанной в траве тропинке. К стати тропинок к реке от деревни было много и они были проделанны не людьми а коровами. Раньше в Плетнёвке был колхоз и большое стадо коров, судя по разрушенным фермам попавшимся нам по пути, когда мы ехали сюда на "ниве" с тётей Оксаной. И коров с бугра гнали к реке на водопой, умные животные шли к воде гуськом, друг за другом. Этим и объясняются извилистые и узкие тропки тянувшиеся с бугра к реке.

Сама речка " Плетнёвка " была небольшой, тихой и спокойной рекой, которых множество протекают вблизи деревень средне русской равнины. Ширина реки не превышала и десяти метров, но она была довольно глубокой как потом оказалось. Берега речки заросли непролазным ивняком и мелкими кустами. Только в нескольких местах в кустах виднелись прогалки. Там вероятно поили коров и берег был основательно выбит копытами буренок.

— Вот тут в этом омуте будем ловить. Раньше здесь рыбаки сидели….

— сказал Витёк когда мы спустились с бугра к реке и брат подвел нас к одному из проходов в кустах. Опытным взглядом заядлого удильщика, старший брат с ходу определил место для рыбалки. И действительно судя по сигаретным пачкам, пожелтевшим от времени, окуркам, бутылкам из под водки и ржавых консервных банках. Место это было прикормленным и часто посещаемым рыбаками из деревни.

— Чур я тоже буду ловить…

— сказала Мариша и схватила одну из удочек из рук Витка. Удилищ у брата было всего два и мать взяла одну из них, боясь что ей не достанется удочки.

— Да лови мама, лови, мне ваша рыбалка по барабану. Я лучше пойду мост посмотрю….

— ответил я матери, которая как ребёнок прижимала к себе удочку, думая что её у неё отнимут. Особой тяге у меня к рыбалке ни когда не было. Я считал пустым занятием сидеть часами с удочкой у воды, чтобы поймать какого-нибудь ерша на крючок. А брат редко когда приносил домой хороший улов.

— Вот, вот, сынок сходи посмотри. Нам ведь нужно будет на тот берег по нему перебраться….

— сказала мне мама с довольным лицом и словно умелый рыбак, насадила на крючок червя. Хотя я и не удивился этому. Марина была детдомовской а детдом многому научит.

Мост когда я к нему подошёл, оказался деревянным и довольно старым, советских ещё времён. Раньше по нему ездили трактора и машины, об этом красноречиво говорили колеи от колёс, проделанные с обеих сторон моста. Но после развала местного колхоза, за мостом никто не смотрел и он пришёл в негодность. Проехать по нему теперь можно было разве что на велосипеде или на лёгком мотоцикле. А вот на машине ехать по этому старому мосту, было чистым самоубийством. Потому что в некоторых местах, настил из досок прогнил и обвалился и сквозь дыры видны были дубовые опоры. И это радовало, не очень хотелось появления непрошенных гостей у нас в деревне с той стороны реки. А с большака, откуда мы сюда приехали, если пройдут дожди, то вообще не проехать а пешком идти порядочно. И мы будем с братом одни с нашей ненаглядной атаманшей Маришей.

Осмотрев мост я вернулся к матери и брату и в этот момент у Марины заклевало. Оранжевый пенопластовый поплавок её удочки, качнулся из стороны в сторону и резко пошёл на дно. Так мог клевать или мелкий сопливый ёрш или очень крупная рыба семейства карповых.

— Мам, подсекай….

— крикнул матери брат и Марина умело засекла рыбу. Но вытащить её из воды не вытащила. Леска её удилища натянулась а конец удочки согнулся дугой. Создавалось такое ощущение что мать зацепила корягу? Но Витёк опытный рыбак в отличии от меня, быстро смекнул что за " коряга" сидит на крючке у нашей матери и кинулся к ней с подсаком.

— Мам, не тяни сильно, но и слабину не делай. Потихоньку её к берегу подтаскивай в натяжку…

— подсказал матери Витёк и она послушно выполнила указания сына, поводив рыбину с минуту в натяжку в реке, она подвела её к берегу, где мой старший брат, поджидал её с подсаком.

— Карп, килограмм семь точняк будет.…

— восторженно заорал Витёк, вытаскивая огромную рыбу из воды сачком и забыв от радости правило рыбака не шуметь на рыбалке.

— Ой, ой, мамочка, даже не вертится что я это чудовище поймала.…

— заохала Марина, беря пойманого карпа за жабры. Огромная рыба извивалась на траве, норовя уйти обратно в реку. Но Витёк её успокоил ударом кулака по тупой выпуклой голове карпа.

— Да сынок не меньше семи а то и все десять кило будет….

— скала мама, пытаясь поднять карпа от земли за жабры и это ей удалось с большим трудом.

— держи Костя и смотри головой за него отвечаешь…

— сказала мне наша строгая атаманша, отдавая карпа мне в руки, а сама опять закинула в реку удочку в надежде ещё поймать такую же большую рыбу.

Я взял из рук матери карпа и оттащил его на всякий пожарный подальше от воды на берег. Золотистая рыба ещё была жива и била хвостом по траве. Я сунул было голову карпа в ведро но он туда не влез, настолько рыба была большой. Просидев ещё с час у реки и ничего не поймав, мать с Витьком смотали удочки и мы пошли домой. Ведь нам и этого пойманного Мариной карпа, хватало с лихвой. Рыбу несли мы с братом, продев ей через жабры ивовый прут. Несли на палке вдвоём с двух сторон а хвост карпа, волочился по земле, настолько он был огромным. Марина шла сзади нас неся в руках ведро и рюкзак с удочками и лицо мамы сияло от радости.

Дома мы его разделали, карп оказался карпихой с полным брюхом икрой. Её было много и мама тут же засолила вкусный рыбий деликатес в банки. Часть карпа пожарила на сковордке с растительным маслом а остальное тоже засолила. Ведь холодильника у нас не было и хранить рыбу нам негде.

— Эх жаль что у меня сетей нет, там бы в этом омуте сеть "трёхстенку" поставить и мы были бы с рыбой.…

— говорил Витёк с набитым ртом за ужином. Жареный карп, очень вкусная рыба и мы все ели её с наслаждением, особенно мама. Марина облизывала пальчики от жира и ела смакуя нежное мясо карпа. Дома мы редко ели рыбу, купить даже мойву не на что было а карпа и подавно он был дорогим.

— Вот завтра и займешься поиском сетей. Пройдись по деревне тут наверняка жили браконьеры и у них в домах возможно остались снасти…

— сказала мама, старшему сыну, вытирая платочком накрашенные губы от жира. Марина наелась и закурила сигарету пуская дым к потолку, где у нас висела керосиновая лампа.

— Вообще парни что я вам скажу. Нам нужно поискать в деревне велосипеды. Хотя бы один на всех. Скоро у меня пройдут месячные и я хочу чтобы вы искупали меня в том большом корыте что стоит на терраске....

— Марина глубоко затянулась и смотря на наши радостные лица с Витьком, добавила смеясь глазами.

— Но на " сухую" я не смогу с вами. А до райцентра где можно купить водки и продукты, семь километров. Пешком далековато будет а на велосипеде намного быстрее. Да и нам всё равно нужно попасть в город. Продукты уже на исходе, сигареты кончаются и ещё мне нужны будут презервативы. Ведь я не хочу от вас тут летом забеременеть. Да " тихоня"....?

— Марина смеясь толкнула меня в бок локтем а потом сказала смотря на меня и Витька.

— Правда парни, не хочу залететь. И секс у нас будет строго с презервативами. Потому что в этой глуши даже аборт не сделаешь.

— смеясь сказала мама и оставив меня и брата сидеть за столом с открытыми ртами. Ушла к себе в закуток виляя попкой в шортиках.

— Ребята, ложитесь спать и лампу потушите. Завтра с утра пойдём искать велосипеды и сети по деревне…..

— приказала нам Мариша и мы быстро докурив сигареты с братом, потушили керосинку на потолке и легли спать в предвкушении завтрашнего дня. Если не найдём велосипеды в деревне, то я пешком отправлюсь в райцентр,   куплю водки, продуктов, сигарет и презервативы для нашей атаманши. Чтобы наконец увидеть её полностью голую и потерять сознание в материнских объятьях.