Ох, какой сегодня в Оренбурге жаркий был день! Даже сейчас, вечером, в воздухе разлита какая-то духота. Впрочем, на то оно и лето. Татьяна Николаевна Тремаскина возвращается домой после тяжелого рабочего дня. Она работает на гелиевом заводе в отделе труда ведущим инженером и очень устала. Дома ее ждет сын, Димка, и муж. У Димки каникулы в институте, у мужа рабочий день закончился вовремя, а Татьяна задержалась до полдевятого. Вот и подъезд её дома 55 по улице Чкалова. У лифта топчутся четверо молодых парней. Один из них – Дима, остальные ребята тоже знакомы, все из этого дома.

– Дима, ты домой? – спрашивает Татьяна сына, не надеясь на положительный ответ. Они уже взрослые, по 19-20 лет, для них сейчас еще детское время.

– Не, мам, мы к Сереге на минутку, потом во двор. Вернусь как всегда.

Ну нет так нет. Пусть гуляют, пока можно. Немножко настораживает витающий вокруг них запах пива, но что им сделается с одной бутылки, таким здоровенным? Татьяна Николаевна в свои 46 на полголовы ниже самого маленького из них.

А вот и лифт приехал. Татьяну Николаевну пропускают первой, следом, толкаясь и хохоча, вваливаются и они. Места всем хватает, лифт большой, практически грузовой. Татьяна устроилась в дальнем углу, ехать высоко, ребятам ниже. Серега нажимает на свой пятый, затем на Татьянин девятый, двери закрываются и они поехали. Под потолком загораются и гаснут цифры, показывая, на каком лифт этаже. Вот погасла тройка, сейчас будет четвертый. Неожиданно лифт дергается и останавливается. Одновременно в кабине гаснет свет, на потолке тускло тлеет лампочка аварийного освещения. Через пару секунд гаснет и она. Кабина погружается в кромешную темноту.

– Ребята, там кнопка вызова диспетчера есть. Поговорите с ним. – попросила Тремаскина.

Недовольная тетка отвечает не сразу. Выслушав, она с неохотой говорит:

– Ну ладно, ждите... Только механик дома уже, пока придет, пока выпустит вас... Так что не торопите меня, еще с полчаса сидеть там будете... А может и час.

Ругаться с ней глупо, остается только ждать. Ребята о чем-то говорят в своем углу. Вскоре у них возникает небольшая потасовка, они с хохотом толкаются, гулко стукаясь о стены. Кто-то из них, получив хорошего пинка от товарищей, падает на Татьяну Николаевну, расплющивая о стенку. Недолго он лежит на ее груди, восстанавливая ориентацию в пространстве, затем начинает шарить руками, отыскивая точку опоры.

Руки натыкаются на Танино бедро. Сквозь ткань тонкого летнего сарафана она почувствовала горячую ладонь парня. Наконец он встает и отходит к остальным. Татьяна, пользуясь темнотой, поправляет груди внутри лифчика и поворачивается лицом к стене. Так спокойнее, а то ведь можно и синяк на лице заработать. Однако ребята прекратили свои игрища, тихо о чем-то шепчутся. Несмотря на то, что стоят они прямо у Татьяны за спиной, нельзя разобрать ни слова. Время от времени они шевелятся, шурша одеждой и задевая Татьяну.

Через какое-то время Татьяна Николаевна заметила, что прикосновения к ее заднице определенно стали целенаправленными. Кто ж это из них такой шустрый? – подумала она. Рука гладит по ягодице, уже не скрываясь. Вторая рука прикасается к бедру. Татьяне почему-то показалось, что это два разных человека. Она обратила внимание, что шепот сзади прекратился. Все происходит в абсолютной тишине. Ног касается легкое дуновение воздуха, Тремаскина почувствовала, что кто-то поднимает подол сарафана. И сразу почувствовала прикосновение рук к голой коже ягодиц.

– Ребята, что вы делаете? – испуганно прошептала она.

В ответ – молчание и сосредоточенное сопение. Татьяна попыталась отмахнутся руками от назойливых ладоней, собирающихся проникнуть под резинку трусиков. Ладони оставляют свои попытки, но хватают ее за запястья, поднимая Татьянины руки вверх и прижимая к стене. Сзади короткий неразборчивый шепот. Левую руку перехватывает кто-то другой. Сзади без церемоний высоко задирают сарафан. Несколько рук хватают за ноги, за попу, лезут между ног. Татьяна хотела закричать, но от охватившего ее возмущения не могла даже шептать. Кто-то хватает Татьяну за щиколотки и тянет в стороны. Она сопротивляется, но ноги скользят по полу и разьезжаються. Теперь им удобнее. Несколько рук одновременно лезут в промежность, мешая друг другу. Они изучают Татьяну Николаевну через тонкую ткань. Чей-то палец пытается проникнуть во влагалище прямо сквозь трусики.

Утолив первое любопытство, они переходят к более осмысленным действиям. Сразу несколько рук сдергивают с Татьяны трусы. Кто-то приподнимает ей сначала одну, затем другую ногу. Все, трусиков больше нет. Теперь ребята беспрепятственно копошатся между широко разьехавшихся ног. Один трогает гладко выбритую поверхность половых губ, другой пытается найти клитор, третий завладел влагалищем и проверяет пальцем, насколько оно глубоко. Татьяна давно прекратила попытки вырваться и покорно ждет, когда они насытятся. Ужас наполняет Татьяну Николаевну, когда она думает, что среди этих ребят ее сын. Как потом смотреть друг на друга?

Один из них вспоминает про грудь. С плеч Тремаскиной смахивают бретельки сарафана и лифчика. Одежду стягивают на живот, освобождая вожделенные округлости. Кто-то грубо хватает их и мнет, вдавливая соски. Они у Татьяны очень чувствительные, поэтому на внешний раздражитель реагируют как обычно – набухая и твердея. Татьяна чувствует, что невзирая на суть происходящего, начинает увлажнятся внизу. Мужские пальцы теперь не грубо царапают нежные места, а ласково скользят.

Сзади раздается характерный звук расстегиваемой молнии. И, похоже, не одной. Снизу к приоткрытым губкам плотно прижимается толстый твердый предмет. Он медленно двигается, задевая головкой клитор. При каждом движении он пытается нырнуть во влагалище, но угол явно неподходящий. Парень не оставляет своих безуспешных попыток. Потом все-таки берет Татьяну за бедра и тянет на себя. Тремаскина оказывается в положении "раком", с далеко отставленным задом, согнувшись и упираясь руками в стену. В этом положении его член легко находит свою цель, провалившись по самые яйца. Изо рта Татьяны Николаевны вырывается стон. Похожий звук издает и парень сзади.

Наверное, ему понравилось внутри женщины. А может, он вообще первый раз... В любом случае, что надо делать он знает. Член совершает мощные толчки, заставляя Татьяну Николаевну раскачиваться. Двое подходят спереди, каждый держит Татьяну за раскачивающуюся грудь. Татьяна почувствовала, что иногда задевает щеками их торчащие члены.

Они тоже это чувствуют, и это наталкивает их на вполне предсказуемую идею. Теперь две упругие головки настойчиво упираются Татьяне в губы. Сопротивляться нет смысла, она начинает по очереди облизывать их, впуская неглубоко в рот. Ребят было четверо – подумала она – Трое вот они, где же еще один? Может, Димка в этом не участвует? Я же ему все-таки мать. В это время тот, кто был сзади, бурно кончает, он дергается внутри Татьяны, выплескивая накопившееся. Отвлекшись на это, она пропускает момент, когда в рот ей врывается член стоящего справа. Не встретив сопротивления, он достает Татьяне Николаевне до горла и изливается там, заставляя Татьяну сквозь кашель глотать сперму. Сзади тем временем в нее тычется еще один похожий на палку предмет. А вот и четвертый – подумала она. Все-таки Димка сегодня намерен выебать свою мать.

Однако тот, что остался спереди, тоже хочет Тремаскину традиционным способом. Он ставит Татьяну прямо, разворачивая лицом к себе. Подхватив под колено, высоко поднимает ей стройную ножку и присев, врывается снизу. В таком положении ему не очень удобно, он движется в пизде медленно и неглубоко, зато у него есть возможность найти губами грудь, что он тут же и делает. Тот, кто остался сзади, безуспешно пытается найти место для своего члена.

Придя к выводу, что все-таки лучшее место – это предусмотренное природой, он прижимается к Татьяне Николаевне чуть сбоку и пытается попасть в уже занятое отверстие. Второму это, наверное, кажется забавным. Плотно прижав друг к другу оба ствола, он пытается протолкнуть их в пизду. Благодаря смазке головки входят в Татьяну легко. При дальнейшем же проникновении Татьяне Николаевне показалось, что влагалище просто разорвется. Она приподнялась на цыпочки и вскрикнула.

Ребята поняли женщину правильно, один из них исчезает, а второй продолжает начатое. Первый о чем-то шепчется с остальными. Снова звук расстегивающейся молнии. На этот раз Татьяна узнала звук своей сумки. Что им в ней надо? По кабине разносится странно знакомый запах. Чьи-то заботливые пальчики старательно смазывают ей анус. Точно, это запах крема для рук! Он лежал в сумочке!

К попке пристраивается чей-то член. Он скользит по крему между ягодиц Татьяны Николаевны, не попадая в нужную точку. Ситуацию усугубляет то, что Татьяна еще и раскачивается в такт толчкам того, кто хозяйничает во влагалище. Сзади взяли тайм-аут. О чем то совещаются. Закончили. Татьянины ноги с двух сторон подхватывают сильные молодые руки. Она оказывается висящей в воздухе вертикально с прижатыми к груди ногами. Путь в попку Татьяны Николаевны свободен. Член сзади раздвигает сфинктер и входит на пару сантиметров. Парень в пизде замер, не мешая друзьям.

Татьяну медленно опускают ниже, сажая на оба напрягшихся столба. Попка на удивление легко принимает в себя полную длину подросткового инструмента. Наверное, ребята полбанки крема использовали. А может, сказывались ее с мужем редкие упражнения подобного рода. Как бы то ни было, теперь Татьяна насажена до упора на два члена сразу. Сначала было больно, но вскоре Татьяна стала просто наслаждаться снующими в обеих дырочках богатырями. Из подьезда приглушенно доносятся обычные звуки – чьи-то шаги, голоса, там ходят люди, не подозревая, что происходит в лифте, в метре от них. Внутри тихо, слышно только тяжелое дыхание ребят и негромкое чавканье входящих в Татьяну членов. Самым сложным для Татьяны Николаевны было скрыть от ребят подступивший оргазм.

Сжав зубами воротник рубашки того, кто стоял впереди, она постаралась заглушить стон. Сокращения же мышц они, увлеченные долблением отверстий, не заметили. Первым кончил тот, что спереди. Его тут же сменил кто-то еще. Вскоре ребята так же поменялись и в попке.Эй вы, там, в лифте! – Неожиданный стук в дверь заставил всех вздрогнуть. Во влагалище в это время извергался молодой член, в очередной раз наполняя Татьяну спермой.

– У вас на чердаке автомат выбило – продолжал механик. – щас я наверх поднимусь, включу и дальше поедете.

Передний вынул из Татьяны Николаевны свой сдувшийся инструмент. Задний же кончить не успевал. Поставив Татьяну на пол и загнув раком, он бешено гонял член в попке, не заботясь о ее ощущениях. Наконец в кишку хлынула очередная и последняя струя.

Сразу же множество рук ринулись одевать Татьяну. Кто-то торопливо натягивал на нее трусики, другие надевали на плечи лифчик, запихивая в него груди. Последней Татьяне в ладонь легла ручка сумочки. И снова все затихло.

Электричество включилось неожиданно. Загудел двигатель, кабина поползла вверх. От вспыхнувшего света Татьяна зажмурилась. Слегка привыкнув к яркому освещению, чуть приоткрыла веки. Ребята стояли в противоположном углу, опустив глаза. Их вид и поведение ничем не напоминали о происшедшем. Обычная компания парней. В том числе и ее сын.

Пятый этаж. Ребята вываливаются в дверь. Татьяна Николаевна поехала дальше. Не доезжая до своего этажа, она нажала кнопку "стоп" и внимательно оглядела себя. Дома ждет муж, она должна выглядеть прилично. Вид оказался на удивление неплохой. Ничего не порвано и даже не помято. Можно подумать, что все это ей приснилось, но натруженные дырочки дают о себе знать. И трусики насквозь промокли от вытекающей из пизды вязкой белой жидкости. Несколько капель пролилось и на пол.

Дома муж смотрит футбол. Это хорошо. Прошмыгнув в ванную, Татьяна старательно смыла с себя все следы. Мысли разбегаются, в голове роится множество вопросов. Как теперь быть с сыном? Что она ему теперь должна сказать? Что скажет ей он? И как ей теперь быть при встрече с другими ребятами? И главное – почему она кончила? Ведь ее же фактически изнасиловали! И ей, получается, это понравилось? А кстати, все же интересно, какой из этих членов принадлежал сыну? А, ладно, пусть все идет как идет, там разберемся.

Сын вернулся поздно. Стараясь не встречаться с мамой взглядом, он прошмыгнул к себе в комнату и больше оттуда не выходил.

Несколько дней промелькнули как обычно, не считая того, что Димка сторонился Татьяны, стараясь выскользнуть из дома, пока ее нет и возвращаясь поздно вечером. Наконец настала суббота, долгожданный выходной. Татьяна Николаевна не спеша возилась на кухне, когда из комнаты прошлепал сонный Димка.

– Доброе утро, мам!

– Доброе... Садись завтракать.

– Мам, а где папа? Что-то его не видно.

– Папа на рыбалку уехал. Он разве тебе не говорил?

Димка промычал нечто неразборчивое. Торопливо поев и не взглянув на маму, он скрылся в своей комнате. Вот сейчас, пока мы вдвоем, наверное самое время поговорить с ним – подумала Татьяна. Но ворошить прошлое как-то не хотелось, и она отложила это на потом, в душе понимая, что скорее всего это "потом" означает "навсегда". Ее удивляло поведение сына все эти дни – он не только не пытался выпросить прощение, на что она в общем-то и не надеялась. Он и не пытался Татьяну Николаевну трахнуть еще раз, чего она реально боялась. Просто вел себя так, как будто ничего не произошло и не он с друзьями трахал ее во все дыры.

Димка не выходил из комнаты до обеда. Татьяне уже стало казаться, что она просто не заметила как он ускользнул на улицу. Подойдя к окну, Татьяна долго пыталась разглядеть его среди ребят, сидящих в их любимой беседке, когда почувствовала, как кто-то сзади обнимает ее, уткнувшись носом в шею.

– Мам... ты, пожалуйста, прости меня... – услышала она.

– За что? – она захотела полностью услышать все от него самого.

– Ну за то что мы тебя тогда в лифте... – слова давались ему нелегко.

Ну да, обьясняться один на один – это тебе не женщину трахать вчетвером в темноте.

– Так что вы тогда в лифте. .? – Неумолимо требовала Тремаскина ясности.

– Ну это... когда мы тебя вые.. ну трахнули.

Неожиданно Татьяне стало его жалко.

– Ну что же, Дима, ... – успокаивала она его. – Что было – то было. Поздно теперь переживать.

– Я сам не знаю, как получилось – сказал Димка– Вовка когда на тебя упал, потом говорит что у тебя тело классное и у него встал. Мы сначала просто потрогать тебя хотели... сначала просто... потом под платьем захотели... а потом Вовка первый тебя... Никому не сказал...

– Я сначала не понял, – продолжал он, – а потом уже поздно было. А потом ты так сексуально дышала, что мне тоже захотелось...

– Я сексуально дышала!? – А Татьяна старалась скрывать, думала, что со стороны ничего не заметно.

– Да, мам, еще как! А потом стонать начала.

Вот это да...

– Это когда это я стонать начала?!

– Ну тогда... потом уже.. когда в попку... – говоря это, он покраснел, как рак.

От такого обыденного обсуждения с собственным сыном частностей своей половой жизни Татьяна и сама почувствовала, что щеки наливаются румянцем.

– А про крем это ты им посоветовал? – почему-то спросила она, вместо того чтобы прекратить этот разговор. – Только ты знал, что я его с собой ношу.

– Не, мам, это Серега. Он сказал, что у женщины в сумочке всегда что-то такое есть, в крайнем случае помада точно найдется.

– Ну хоть за это ему спасибо – Татьяну Николаевну передернуло, когда она подумала что сделали бы с ее попкой четверо перевозбужденных самцов, если бы не нашли смазку.

– Ладно, Дима, я переживу это все как-нибудь. – она обняла его крепче. – А скажи честно, тебе самому-то понравилось? Ты же, наверное, первый раз?

– Угу, первый...

Подождав немного, она снова спросила

– Так понравилось или нет?

Димка угрюмо молчал, но по нему все было видно и так.

– Значит, понравилось... – в голове оформилась мысль, пугающая своей циничностью. Но раз уж все равно так сложилось...

– Дима, а еще этого хочешь?

Сын поднял голову и удивленно посмотрел на маму.

– А можно? – в его глазах загорелась надежда.

– Я думаю, теперь уже все можно. Пошли на постель.

Димка шел в спальню впереди Татьяны Николаевны, поминутно оглядываясь – не передумала ли она. Остановился возле кровати, не зная, что делать дальше.

– Ну что стал, раздевайся! – поторопила мама его.

Он отвернулся и принялся медленно расстегивать рубашку. Татьяна торопливо сбросила халат, белье и юркнула под одеяло.

– Дима, быстрее! Пока я не передумала!

Повернувшись к маме, он сбросил рубашку, снял штаны, продемонстрировав оттопырившиеся трусы, а затем стянул и их, обнажив гордо торчащий член с крупной грибообразной головкой. Вот он у тебя какой! – подумала Татьяна, любуясь этим покачивающимся чудом природы. Забравшись к ней под бок, он прижался им к ее бедру, рукой неумело поглаживая грудь. Член казался обжигающе горячим, он вздрагивал, словно живя своей жизнью. Димка ерзал, стараясь прижать его поплотнее и потереться о мамино бедро.

– Дима, поцелуй меня. – шепотом попросила Татьяна, сходя с ума от того, что делает. Он накрыл ее губы своими, скользнув языком маме в рот. Она с готовностью впустила его. Целуя маму, он взобрался сверху, устраиваясь между ног. Татьяна приподняла их и согнула в коленях, чтобы ему было удобнее. И вот почувствовала, как в пизду входит что-то, неумолимо раздвигая нижние губки и выдавливая из Татьяны Николаевны стон. Услышав его, он на секунду останавливается и вопросительно глядит на маму. Убедившись, что все нормально, он продолжает медленное проникновение, прислушиваясь к ее возбужденному дыханию. Не в силах ждать, Татьяна делает резкое движение бедрами ему навстречу, принимая член в себя целиком. Он почему-то боится за маму.

– Мама, тебе не больно? – шепотом спрашивает он.

Из-за восхитительного чувства заполненности упругим юношеским членом Татьяне трудно говорить. Но собравшись с мыслями, она отвечает.

– Нет, сынок, мне не больно... мне хорошо... продолжай..

Успокоенный, он начинает трахать Татьяну Николаевну, сначала осторожно, наслаждаясь ощущением материнской пизды, затем все быстрее и глубже. С каждым его движением Татьяна улетала куда-то, переставая воспринимать окружающее.

Когда она пришла в себя, Димка давно лежал рядом, лениво играя с Таниным соском.

– Мам, ты так кричала... Тебе понравилось?

Татьяна даже не знала, что ему сказать. Такого оргазма до потери сознания у нее еще не было.

– Сколько времени я так лежала? – вместо ответа спросила она.

– С какого момента? – хитро улыбается Димка.

– С момента, когда ты с меня слез.

– Ну минут 5...

– Все – сказала она – Вставай. Хватит с тебя пока.

Димка одевается, бросая на маму похотливые взгляды. Его молодой организм снова не прочь все повторить. Татьяна побежала в ванную, зажимая рукой промежность, чтобы не накапать на ковер. Выйдя оттуда, уселась перед телевизором. Все равно на домашние дела сил не осталось. Димка крутится рядом в надежде, что мама снова позовет его в спальню. Напрасно он так думает, Татьяна не собиралась трахаться с ним всякий раз когда ему этого захочется.

Через полчаса она вспомнила, что надо бы поменять простынь – из нее же вылилось целое озеро. Отправилась в спальню. Сдернув старое, аккуратно постелила все чистое. В этот момент Татьяна почувствовала, что кто-то задирает ей халат и лезет рукой в промежность – Димка решил сам проявить инициативу. Татьяна подозревала, что так оно и случится. Наклонилась пониже и стояла, ожидая, что будет дальше. Димка молча пихает ей член между ног. Видимо, решил, что мать можно даже не спрашивать. Татьяна Николаевна приготовилась дать ему сбросить сексуальное напряжение, ну и самой по возможности кончить. Однако у Димки несколько другие планы. Член упирается Татьяне в анус. Сын громко сопит сзади, пытаясь проникнуть в маму с черного хода, но без смазки у него не

Дима – сказала она – Крем в тумбочке.

Вскоре в попке у Татьяны легко движется член. У сына он потоньше, чем у мужа, так что никакого дискомфорта она не испытывает. Однако и возбуждения особого тоже нет. Так, просто приятно, не в последнюю очередь из-за осознания того, что ебет Татьяну собственный сын. Только бы на работе никто не узнал...

– Дима! – Вспомнила Татьяна вопрос, который давно не давал мне покоя – А что ребята обо мне говорят?

Сын сосредоточенно пыхтит, двигая в попке членом, но все же отвечает:

– Только о тебе, мам, и говорят. Сначала боялись. Серега вначале хотел к тебе идти прощения просить и денег предлагать, но испугался. А сейчас вспоминают, как классно было и еще повторить мечтают.

– И как они это себе представляют? – становится интересно.

– Пока никак, только мечтают. Они же теперь тебе даже на глаза попадаться боятся. Вдруг ты все-таки в ментовку пойдешь?

– Да нет, теперь уже не пойду. А знаешь, Димка... Давай мы их в гости позовем? Например, сегодня вечером?

Сын не отвечает. Он ускоряет толчки, Татьяна чувствует, как член его дергается в попке, выплескивая последние запасы семени. Отдуваясь, Димка валится рядом.

– Не, мам, не придут. Боятся. А тебе что, меня мало?

– Да нет, не мало – Татьяна обдумывала, как бы ему обьяснить, зачем ей это надо. Задача нелегкая, и самой не до конца понятно.

– Понимаешь, Дима, как ни странно, но мне тогда понравилось то, что вы делали. Это же так приятно – быть единственной желанной женщиной среди нескольких молодых парней. Могу я иногда себе это позволить?

– Хорошо, мам, я с ними поговорю.

– А кстати, что они меня так боятся? В лифте что-то я этого не заметила...

– Ну мы тоже думали, почему так вышло... В общем, в тот день Вовка принес чего-то... сказал, это курить надо. Ну мы и скурили. А потом как раз к Сереге пошли и тебя встретили. Так что наверное эта дрянь во всем и виновата.

Вид у него очень смущенный. Тяжело признаваться матери, что балуешься наркотой. Татьяна Николаевна и правда возмущена.

– Дима! Вы вообще охренели? Курить неизвестно что и откуда! И вообще! А если бы не я с вами ехала, а, например, Люда, соседка наша? Сейчас все бы уже в тюрьме сидели!

– Мам, мы уже поняли все. Мы больше никогда... Самим страшно.

По нему видно, что не врет, поэтому Татьяна прекратила нравоучения, встала и оделась.

Вечером вся компания сидит у Тремаскиных за столом. Ребята молча пьют чай, краснея и пряча глаза. Димка говорит что всем намекнул о том, что можно попробовать еще раз маму трахнуть, но сейчас никто не хочет сделать первый шаг. Хоть бы опять накурились что ли, перед тем как приходить! – подумала Татьяна. Может, свет выключить? В темноте они смелее будут? Нет, попробуем по другому.

Татьяна Николаевна начала копаться в тумбочке, повернувшись к ним задом и низко наклоняясь. На ней специально одет самый короткий из ее халатов, под который она решила не надевать ничего. Когда она наклоняется, он задирается еще выше, почти полностью открывая ноги. Татьяна физически ощущает их взгляды, ощупывающие бедра и продолжает шарить в тумбочке. Наконец чья-то несмелая рука осторожно прикасается к ягодице. Татьяна не реагирует. Рука задирает халат и лезет между ног. Татьяна продолжает стоять. Ага, а вот это уже не рука! Чей-то член настойчиво ищет вход. Татьяна помогает ему рукой. Член мягко входит в пизду. Татьяна оглянулась. Это Димка не выдержал, не дождавшись от друзей инициативы. Выпрямившись, Татьяна сбросила халат.

– Ну что уселись? – говорит она им – Раздевайтесь! Как в лифте женщину насиловать – так вы можете, а здесь – слабо?

Ребята раздеваются. Татьяна Николаевна укладывает Димку поперек дивана и садится на его член. Остальные выстраиваются перед ней с торчащими наперевес орудиями преступления. Татьяна подтянула к себе ближайшего и погрузила его раздутую головку в рот. Оставшихся поглаживает руками. Вскоре их возбуждение побеждает стеснительность.

Татьяна Николаевна уже лежит, насаженная на два члена, третий находится во рту. Недавно кончивший Димка сидит в кресле, наблюдая как его мать извивается между двумя молодыми телами, отсасывая еще одному. В голове все смешалось, Татьяну переворачивают как хотят, заставляя принимать различные причудливые позы, но все равно. Она кончает раз за разом, независимо от всего. Неожиданно внизу возникает какой-то дискомфорт. Они снова решили попробовать два члена во влагалище одновременно. На этот раз у них получается.

Член каждого из них чуть меньше среднего, но вставленные вместе они дают ощущение какого-то громадного монстра, трахающего Татьяну. Ей кажется, когда они из нее выходят то полностью выворачивают Татьяну наизнанку. Она снова кончает, ненадолго теряя сознание. Очнувшись, Татьяна видит, что все сидят за столом. Ребята выдоены полностью. Сейчас ни у кого нет и намека на эрекцию, не смотря на раскинувшуюся на диване обнаженную женщину, перемазанную спермой.

На плохо слушающихся ногах Татьяна Николаевна бредет в ванную. Когда она возвращается, в паху у ребят наблюдается оживление. Нет, думает Татьяна, им нужен перерыв. Однако сама остро ощущает недостачу члена в организме. В результате получается компромисс – все сидят за столом, но Татьяна Николаевна на коленях у Вовки. Ему из-за нее неудобно тянуться к чашке и разговаривать с друзьями, однако это компенсируется тем, что его член находится у Татьяны в заднем проходе.

Периодически он предпринимает попытки двигать им там, но Татьяна их решительно пресекает. Ей достаточно того, что она просто сидит, надетая на эту вздрагивающий хуй. Ребятам уже пора домой, все договариваются о завтрашнем дне. Димка мечтательно улыбается, не принимая участия в этом разговоре, ему это не нужно. У него с мамой впереди еще целая ночь.