- Ксюх, смотри, вот фотка с телефона одной из наших разведчиц. Они охотились на местных дачников, и увидели ещё один летний лагерь неподалёку.

- И чё? Этот лагерь есть на всех картах. Странные у тебя разведчицы.

- Вообще-то, это твои, - парировала Лена, - они пробрались на территорию во время тихого часа и отфоткали там всё.

- Блин, нафига? Мы что будем нападать на этот лагерь? Зачем он нам сдался? Пусть мои девочки и дальше фейсситтят местных огородников, я же не против. Но нападать на соседей смысла не вижу.

- А ты вот сюда повнимательнее посмотри, может и увидишь.

- Ну и что? Доска почёта с фотками лиц.

- Посмотри на фото директрисы лагеря. Узнаёшь?

- Блин! Какого чёрта она делает в этом лагере? Она же…

- Вот, вот. И я о том же. Помнишь, как она тебя ссадила с двух парней, когда ты умудрилась их оседлать, будучи в нежном возрасте? А как она их родителей вызвала? Как орала на тебя, помнишь?

- Помню. Собирай всех.

- Так что, всё-таки решила напасть на лагерь?

- Ага. Надо откаддафить эту тварь.

Весь день в штаб стекались разведданные о наличии охраны на территории соседнего лагеря, о количестве собак, количестве отдыхающих, вожатых, а также об обслуживающем персонале, телефоне, радио, интернете и коммуникациях. К вечеру постепенно вырисовывался план захвата. Было решено провести так называемое «тематическое заражение» отдыхающих девушек, а также девушек-вожатых. Оно подразумевало их принудительное вовлечение в тему с посадкой на лицо всему мужскому населению лагеря. И самое главное, нужно было это всё проделать на глазах у обезумевшей директрисы, которая несколько лет назад имела неосторожность обломать мне кайф.

Как оказалось, собаки в количестве двух особей были на цепи. Ещё было двое охранников без спецподготовки. На следующий день на их обезвреживание отправилось восемь девиц из Ленкиного отряда. Они молча поднялись на КПП и даже не пытались пройти через ворота. Уже через несколько минут пришла информация, что эти двое сотрудников ЧОПа связаны скотчем, во рту у них девчачьи трусики, а их собаки примотаны скотчем к забору. Видимо они просто намотали цепь, подтянув их к забору, а затем попытались протянуть овчарок сквозь стальные прутья. Но собаки там застревали и не пролазили.

А потом девочки вспомнили, что нельзя обращаться с животными жестоко, и решили поступить с ними гуманно – примотать их к забору скотчем, отцепив их от ошейника. На собачьи визги и лай пришло поглядеть несколько сотрудников лагеря. Наши девочки их заметили, связали им руки и ноги своими лифчиками и в назидательной форме велели дожидаться своей участи в собачьих будках. После предварительной подготовки на территорию лагеря отправился мой отряд боевых девок. Они решили перелезть через забор, чтобы не делать крюк к главным воротам. Наши девушки-вожатые не поленились и обошли территорию, чтобы зайти как положено, через главный вход. Судя по реакции местной бублики, нас там не ждали.

Пацаны поначалу не поняли, почему наши девки их избивают, накидываясь по трое на одного. В ход шли только грязные и подлые приёмчики: удары по яйцам, в кадык, по ушам и глазам. А особо стойкие парни из старшего отряда познакомились с ударной техникой «дубинка омоновца». По всей видимости девки вернули не весь инвентарь из прошлой истории и решили воспользоваться им. На всю эту свистопляску повыскакивали местные парни-вожатые. Их согласно разведданным было четверо. Но на их пути оказались наши девушки-вожатые, вооружённые дезодорантами и зажигалками.

К тому времени девки из моего отряда разобрались с представляющими опасность парнями и связали их своими трусиками. Они бежали нам навстречу, и эти парни-вожатые оказались как бы в кольце. У них появился выбор: сражаться с моими девками или же слегка подкоптиться. И тут они неожиданно легли на землю и положили руки за голову. Они стали смотреть по сторонам и увидели, как наши девки из других отрядов открыли пожарный гидрант, размотали рукава и принялись сбивать всех неугомонных струёй воды.

А я тем временем принимала бразды правления. Оседлав двух охранников, я попросила освободить овчарок и снова взяла их на поводок. Я восседала на этих ЧОПовцах как когда-то раньше на парнях из своего отряда: они шли рядышком плечом к плечу, а я сидела на них, широко разведя ноги в стороны. Поняв, что ничего поделать невозможно, они заботливо предложили поддержать меня, чтобы я с них не свалилась. И когда я въехала вглубь территории лагеря, восседая на двух охранниках и с овчарками на поводках, все представляющие угрозу особи мужского пола уже были связаны и обильно смочены из пожарного гидранта.

На весь этот шум из своего кабинет повыскакивала директриса. Она носилась и орала, пытаясь разобраться, что происходит, почему в лагере не работают телефон, интернет и радио. Она попыталась позвонить по мобильному, но струя из гидранта не позволила ей это сделать. Затем она увидела меня. Она стояла как мокрая курица и не знала, за что хвататься: то ли за сердце, то ли прикрыть некоторые части мокрого сарафана. Я подъехала к ней ближе. Она присмотрелась и узнала меня. Только на этот раз я была в трусиках. Не слезая со своих «коней» я крикнула ей:

- Соскучилась по мне?

Она стала пятиться назад и чуть не упала. Ужас в её глазах был красноречивее любых междометий.

- Девочки, покажите ей видео, где вы жёстко насилуете ребят из спецподразделения. Пусть она посмотрит, что будет, если она дозвонится в полицию.

Ей сунули под нос экран смартфона, и она тут же расплакалась. Я слезла со своих коняшек. Мои девочки отстегнули ошейники от собак и пристегнули их на шеи охранников. Собаки тут же смылись, а охранники покорно ждали своей участи. Директриса стала оглядываться по сторонам – бежать ей было некуда.

- Вы кто все такие, - прохрипела она, - что вам всем от нас надо?

- Вот сейчас дурочку включать вообще не вариант. Мне нужно, чтобы ты проговорила громко и чётко, для чего я здесь, и почему весь твой лагерь валяется на траве связанный. Просто моим девочкам интересно, что побудило меня захватить соседний лагерь? Не то, чтобы они были против. Просто наверняка им хотелось бы выслушать тебя.

- Я не помню, как там тебя зовут, но ты была в числе отдыхающих, когда я была директором другого лагеря. Это было лет 5-6 тому назад. Мне доложили, что на территории происходит разврат. И что источником разврата являешься ты. Я сообщила куда следует, вызвала родителей, с тобой работала наша психолог. Потом ты снова влилась в коллектив. И всё хорошо закончилось. И я не понимаю в чём проблема…

- Отлично. Но нужно задать уточняющий вопрос: помните ли вы, что происходило в период между доставкой меня в ваш кабинет и приездом родителей? Это очень важно.

- Конечно помню. Я провела с тобой воспитательную работу.

- А как именно вы это делали?

- Я уже и не помню…

Пришлось мне подать условный сигнал, чтобы девушка с бранзбойтом помогла директрисе восстановить пробелы в памяти. Струя холодной воды ударила в спину директрисе, и сшибла её с ног. Девушка снова закрыла вентиль, и мы продолжили разговор.

- Всякий раз, когда вы будете врать, вон та девушка будет вас обильно смачивать. Теперь давайте ещё раз: как именно вы дали мне понять, что моё поведение не совсем корректно?

- Я на тебя орала.

- Замечательно! Вот видите, это же так просто – взять и озвучить истину. А я при этом что-то говорила?

- Да. Ты жаловалась на звон в ушах и просила говорить потише.

- А вы что же? Прислушались?

- Нет. Я старалась кричать ещё громче, чтобы у тебя сильнее звенело в ушах.

- Вот видите, какая нелицеприятная хрень вырисовывается: оказывается, мы здесь все собрались из-за моего звона в ушах, который был 5-6 лет тому назад. Глупость, не правда ли?! Другая бы на моём месте и не вспомнила про этот звон. А я вот вспомнила и решила зайти к вам в лагерь. Но самое главное, что вы были тогда правы. Вы делали всё правильно. Нужно было на меня кричать. И у вас очень даже хорошо получалось.

- Так в чём тогда проблема? Чего ты припёрлась?

- Проблема в том, что вы тогда не осознавали: а что будет, если вы будете кричать и не докричитесь. Если не будет никаких результатов от вашего ора, то будут ли последствия для вас. Это всё сводится к вопросу «а нужно ли лечить?». Вы тогда решили, что лечить нужно, нужно перевоспитывать. Но у вас не получилось. Вот в этом и заключается проблема. А сейчас на вашу голову свалились последствия тогдашнего вашего неэффективного лечения.

- Я поняла. Нужно было добить тебя тогда, и сейчас ничего бы этого не было. Так сейчас-то ты чего хочешь?

- Знаете, что будет, если мы вызовем сюда полиционеров? Скорее всего мои девочки используют их дубинки против них. И это будет очень жёсткий анал с прямой трансляцией в Сеть. Но я этого не делаю, потому что мне это не нужно. А нужно мне вот что. Я хочу, чтобы вы почувствовали разницу между эффективными и неэффективными мерами воздействия. Свой ход вы сделали тогда, пытаясь доораться до меня, и результата, как вы видите, не последовало. Теперь мой ход. Я тоже окажу воздействие на ваших лагерных воспитанников и воспитанниц. А потом мы посмотрим, будет ли результат. И если вы лет через 5-6 захотите мне отомстить, я буду вас очень ждать.

- Да делай ты что хочешь, извращенка! Мне уже всё равно.

- Отлично. Тогда внимание всем. Сейчас проводим инструктаж по технике безопасности, потом сажаем всех имеющихся на территории девок на лица парней, и чтобы каждая кончила как минимум один раз без симуляций. Кто откажется, тот будет примотан скотчем к забору и оставлен на ночь. Выполнять. У кого вопросы – подходить по очереди.

Я подошла ближе к директрисе, наклонилась к ней и шепнула на ушко:

- Я заставлю тебя страдать. Ты будешь смотреть на всё это и осознавать своё бессилие. А знаешь, что будет потом? Вот эти девочки, которые сейчас испытывают неловкость при первом фейсситтинге, превратятся в таких же, как я. А некоторые будут даже хуже меня. Конечно не все, кто-то будет определённо лучше меня. А потом они войдут во вкус и будут седлать всех имеющихся на территории парней в лицо до самого окончания смены. И тогда ты осознаешь, к чему может привести неумелое лечение. Но, здесь есть один очень тонкий момент: когда ты поймёшь, что ситуация вышла из-под контроля, ты будешь вызывать родителей, подключать психолога, срываться на крик? Будешь, или нет? Просто если приедут родители вот этих парней, которые сейчас задыхаются под девчачьими кисками, мы их будем очень ждать. И обязательно встретим. Просто у нас уже есть опыт работы с родителями и кое-какие наработки. Подумай над этим.

А тем временем Лена с деловым видом прохаживалась по территории и наблюдала за тщательностью проведения кунилингистических работ. Разложенные на влажном газоне парни очень хотели дышать и поэтому отлизывали с причмокиванием. И уже через 10 минут послышались первые постанывания.

- Леночка, ну ты посмотри на них. Племя-то молодое, неопытное. Нельзя их тут оставлять без присмотра.

- Хочешь, чтобы я тут до конца смены порулила? Похоже на рейдерский захват.

- Рейдерский захват осуществляется с целью переоформления документов с последующим завладением недвижимостью и прочими извлечениями всяческих выгод. А мы просто порезвимся и уйдём. Ты главное следи за вожатыми, чтобы девки хорошо фейсситтили парней, и чтобы они требовали то же самое от отдыхающих. Возьми своих девочек сюда, чтобы взяли шефство над местными. Короче, установи вертикаль власти со всеми вытекающими перегибами на местах. А директрису я к себе в лагерь возьму на экскурсию. Руководство всё равно только в понедельник будет.

- ОК. Но если кто заявится, ты же поможешь?

- Без проблем. Только дай знать, оцепим периметр и оставим тут агрессоров до конца лета.

Девчонки отвели директрису в наш лагерь, чтобы показать ей, во что превратятся её отдыхающие мужского пола после долгого и утомительного фейсситтинга. Наши вожатые в это время плотно прорабатывали обслуживающий персонал: поваров, прачек, уборщиц и остальных на предмет лояльности. Они быстро усвоили, что к чему и не лезли не в своё дело. Оставив Лену за главную, я отправилась в свой лагерь верхом на сотрудниках ЧОПа. Им очень понравилось меня катать. Может потому что им было до этого настолько скучно, что даже такие тематические развлечения показались им вполне забавными.

Я оставила им свой номер телефона на случай, если возникнет нештатная ситуация, и отправила их обратно. В это время в нашем лагере было всё как обычно, оставшиеся уже рассосались по комнатам на тихий час, и я решила тоже отдохнуть в кабинете директора. Там в приёмной меня ждала директриса. Видимо наши девочки всё ей показали и оставили в приёмной, чтобы я не скучала. Её заботливо примотали скотчем к офисному стулу и по старой доброй традиции затолкали в рот чьи-то трусики.

- Будешь себя хорошо вести, или тебя пару часиков так промариновать?

Она закивала. Я размотала её и усадила на диван.

- Давай я тебя введу в курс дела, чтобы ты знала, что будет дальше. Ты ведь хочешь и дальше работать на этой должности?

- Хочу.

- Раз хочешь, тогда я для начала приму твои извинения, а потом ты вернёшься в свой лагерь. Там будет мой первый зам с девочками. Её зовут Лена. Если надумаешь выкинуть какой-нибудь фокус, я тебе сердце выжгу. Ты поняла меня?

- Да.

- Отлично. Теперь смотри, я в каждую смену этого лета и последующих годов буду засылать девок, которые будут у тебя на глазах устраивать маленькие революции. Они будут в более мягкой форме делать всё то же самое, что и я сегодня. Это будет преследовать тебя на протяжении всей твоей карьеры. И ты нихрена не сможешь сделать. В связи с чем, я ещё раз задам тебе этот вопрос: ты всё ещё хочешь дальше работать на своей должности?

- Конечно. А что мне остаётся?

- Конечно, с такой зарплаты не уходят, да?! В общем так, капитуляцию я твою приняла, сейчас последуют контрибуции, репарации и прочие приятности. Ты ведь будешь умницей? А то давненько мне не отлизывали возрастные сучки вроде тебя.

Я подошла к ней ближе и схватила за волосы. Бабёнка держалась на удивление крепко и не хныкала. Я сняла трусики, задрала сарафан и залезла ногами на диван.

- А вот мне интересно, та психологша, которая работала в том лагере, она поделилась с тобой особенностями своей работы со мной?

- Нет. С чего бы? Я сбагрила тебя ей и успокоилась.

- Ну-ну. Теперь понятно. Ты уже тогда проиграла свою битву со мной за чистоту нравов.

- Что ты имеешь в ви-м-м-м-м-м?

- Не дёргайся. Щас отлижешь мне по-быстрому, я кончу, и пойдёшь в свой лагерь. Девочки тебя проводят, чтобы ты не сбежала.

Директриса больше заботилась о возможности нормально дышать, чем о необходимости нормально лизать, и поэтому мне пришлось лавировать. И так получилось, что я своей сочащейся киской размазала ей по лицу и без того потёкшую косметику. Уже перед самым моим оргазмом она догадалась вытащить язык и подвигать им, но необходимости в этом не было, потому что от бешенного натиска моего клитора её нос хрустел как маринованные грибочки на зубах. Она тихонько подвывала от боли, но даже не пыталась укусить меня или оттолкнуть. Через минуту я спустила ей на лицо и размазала.

- Пойдёшь так. Если надумаешь умыться или вытереться, девки тебя отпинают, поняла?

- Да.

- На территории своего лагеря тоже пройдёшься в таком виде, чтобы твою блестящую физиономию все девки видели. У их парней там наверное с мордашками тоже всё шикарно.