Серега, весь обвешенный сумками, пакетами и прочими светками, еле выбрался из переполненного автобуса и огляделся по сторонам. Его должны были встречать, только вот оркестра и ковровой дорожки по случаю приезда Сеоеги в Тьмутаракань не наблюдалось. Как не наблюдалось и транспортных средств встречающих. Тащиться до тещиного дома по жаре под гнетом груза не хотелось и Серега еще раз огляделся в поисках встречающих.

В это время на площадь перед магазином, являющейся центром села, привокзальной площадью и местом сбора молодежи по вечерам, с грохотом, весь в дыму, ворвался мотоцикл тестя, знакомый до каждого болтика-винтика. За рулем гордо восседала Серегина теща, женщина чуть старше сорока, с комплекцией Дуси-агрегага из песен ансамбля Любэ. Резво соскочив с седла грохочущего монстра, она крепко обхватила за шею зятя и расцеловала его в обе щеки и в губы, повыхватывала поклажу и разместила ее в коляске, на ходу задала пару сотен вопросов и, не дождавшись на них ответов, резвооседлала своего скакуна, а едва лишь Серегин зад соприкаснулся с сиденьем мотоцикла, резво рванула по направлению к дому.

Пока разгружали транспорт, передавали и получали приветы маме от дочери, Серега узнал, что "этот гад"(тесть) по пьяни сломал себе ногу и теперь лежит весь в бинтах и гипсах в районной больнице, а на дворе покос, а работать некому и вот поэтому теща и высвистела зятя из города, поди не забыл еще как литовкой махать. Хотя сейчас никто особо этим инструментом и не машет, но помощь в сенокосе просто необходима.

С дороги решено было отправить Сергуню в баню. А уж потом ужин и все остальное. Что подразумевалось под остальным, предстояло догадаться, хотя Серега и так знал, что ждет его бессонная ночь и жаркие объятия второй мамаы. Еще с тех пор, как его жена попала на сохранение, потом рожала, теща не оставила Сергую, любимого зятя своим вниманием и не позволила собирать в дом разную заразу, заменив Сереге на некоторое время жену. Пышная телом, страстная темпераментом, она была контратным дополнением жене.

Едва лишь зятек появлялся на пороге после работы, теща кормила-поила страдальца и тут же как бы ненароком подставляла ему свою щель, изголодавшуюся за день по любви и ласке. И Сергуня ласкал этот пирожок, что выпустил на свет божий его жену, толкал туда свой член и долбил эту дырочку, пока были силы. А когда силы кончались и член падал обессиленно, не желая вставать и проявлять признаки жизни даже под умелыми ласками тещи, наступала череда Серегиных губ и языка. И язык и пальцы знали досконально каждый закуток тещиной пизды, каждый миллиметрик ее тела.

Теща, не имея возможности получить такое удовольствие с мужем, отрывалась с Серегой. Она принимала любые позы и позволяла зятю пролезать в любые дырки. Впервые попробовав проникновение в попу, раскушала это блюдо и теперь пользовалась своим вторым отверстием, заставляя зятя ебать ее в жопу, ревя при этом белугой от полноты чувств и яростно теребя свой клитор. И без разницы в каком положении зять засовывал в ее жопу свой хуй: полоджив тещу на спину и задрав ее ноги к самой груди; поставив вторую маменьку раком или положив ее на бок. Главным был сам факт ебли.

Конечно, нахождение тестя в больнице совсем не радовало, но алконавтов в деревне хватает и всегда можно найти пару-тройку рабочих. А то, что тестюшка мог бы помешать забавам тещи и зятя, так это маловероятно. У тещи уже все было отработано. Пара стаканов водки и тесть нейтрализован до утра. А потом наступал праздник плоти. В отличии от городской квартиры, в деревне летом выебать тещу можно было хоть где. Серега задирал тещенькин подол где только мог.

А она, едва почуяв интерес зятя к своей персоне, тут же принимала подобающую позу. С приездом зятя трусы становились ненужным атрибутом и забывались до лучших времен. Прихватив тещу где-нибудь вдали от любопытных глаз, Серега вставлял ей безо всякого разговора. Дождавшись, пока теща кончит, вынимал хуй, давал его облизать, а сам не спускал, сберегая силы на заключительный аккорд перед сном.

Расположившись на полке в бане, Сергуня грел косточки, изгоняя из тела усталость. Дверь приоткрылась и в баню проникла, просочившись своим крупным телом в такую щелочку, теща. Огладив груди и немного потеребив их, как бы дразня зятя, провела руками по бокам, по крепким бедрам и ягодицам. Серега откровенно любовался фигурой тещи: крепкой ладной, пышной, но без излищнего жира. А теще, размяв веничек, поддала пару и принялась парить зятя. Серега постанывал, поворачивался, подставляя под хлесткие удары веника тело.

Через некоторое время Серега заменил тещу и теперь уж он охаживал покрасневшую плоть женщины, что бесстыдно подставляла взорам и рукам зятя все свои сокровенные места. Упарившись и окупнувшись холодной водой, выползли в предбанник. Накинув на себя простыни, сидели на лавочках напртив друг друга. Теща широко расставила ноги и ее щель раскрылась, выставив в обрамлении валиков больших половых губ, розовую мякотоь мидии с жемчужиной клитора. Сама она откинулась на стенку и ее попа сползла на самый край лавочки, немного узкой и не совсем удобной. Не удержавшись от вида панорамы, Серега присел на коленки перед тещей и поцеловал ее в раскрытые губы влагалища. Чистое, до хруста отмытое тело, пахло мылом, свежестью и немного сеном. Теща охнула и шире расставила ноги и прижала голову Сереги к своей прмежности. Ухватив его за мокрые волосы, умелой рукой направляла зятя в нужные места.

А Серегин язык вспоминал подзабытые места и фрагменты такой ранее близкой и знакомой пизды, находил проторенные тропки к тещиному оргазму. И теща взвыла. Прижал пышными бедрами голову зятя, она бурно кончала, вздрагивая всем телом, всхлипывая, заливая Серегин рот своими выделениями. Успокаиваясь и постепенно расслабляя ноги, выпустила из плена голову зятя, глубоко вздохнула и счастливо рассмеялась.

Негромко, но так воркующе, так заразительно вкусно. Не вставая с лавки, потянула зятя, заставив встать, взяла в руку торчащий член и облизала его, поцеловав и немного пососав головку. Посетовав на непутевую тещу, пообещала сей же час разгрузить яички зятя. Кряхтя и сетуя на старость, которая подступает незаметно, когда женщину никто не мнет, встала раком, опершись на лавку и выставив широкий зад. Зятю было предложено меню из двух блюд, но решено было воспользоваться традиционным, оставив экзотику на потом. По влажной колее, оставленной пальцами и языком, хуй проскочил и спрятался в глубине, пообвык и начал свои движения, постепенно ускоряясь.

Мокрые тела соприкасались со шлепком и эти шлепки слились в единый звук, вдруг прервавшийся, когда тело зятя, содрогаясь от восторга, прижалось в тещиному заду, загнав в самую глубину распухший член, что теперь выплескивал струи спермы в глубину влагалища, упираясь головкой в самую матку.