Глава 1.

Событие.

Девочка училась в школе, в восьмом классе. Самая обыкновенная девчонка - рыжие короткие волосы, серые глаза, полноватая, но в целом красивая. Ей было пятнадцать лет, точнее, четырнадцать, но она говорила всем предстоящий возраст. И, знаете ли, после того, что с ней случилось в этом классе, никто не мог упрекнуть её во лжи.

Мир сейчас полон разврата. Конечно, и её он не обошёл стороной. Она попробовала всё: и плохие рассказы и видео, и онанизм. Но самого действия у неё ещё не было: несмотря на то, что по всем каналам СМИ идёт куча новостей о том, что таких, как она, совращают ровесники и насилуют маньяки - с ней этого не случилось. Может, судьба хранила её.

Но опека этой самой судьбы ей порядком надоела. И хотя девочка не собиралась отдаваться первому встречному, её беспокоило вполне объяснимое любопытство. А мужчины нашего века умны и, как я уже сказал, она оставалась девственницей.

Всё изменил случай.

Бог дал ей сильное воображение, и она часто представляла себя в объятиях самых разнообразных мужчин; она призывала их во время самоудовлетворения, и иногда их было несколько. Правда, и этого ей не хватало: её не очень возбуждали огромные мускулы и тем более - самые сокровенные места мужчин, их она, можно сказать, даже стыдилась.

Не стоит думать, что девочка зациклилась на оргазме и забросила все свои дела. Нет, как раз то, что она была почти везде, и помогло разрешить ситуацию.

У неё было много талантов. Конечно, школьный хор её тоже принял, и учителя и ученики скоро полюбили её за весёлый добрый нрав и за вечное рвение вперёд. Проработав несколько лет, она стала солисткой. Прошла через огонь и воду, зависть и слухи, насмешки - пробилась.

Глупо было бы предположить, что учитель ограничился одной солисткой. Нет, их было несколько. И ещё педагог любил создавать из талантливых ансамбли, поэтому таковые тоже были. В один ансамбль - девичий - входила и наша юная певица, а во втором было семеро мальчишек из четвёртого класса. Они действительно хорошо пели, и трое из них быстро перескочили в солистов. На тот момент, когда ансамбль был создан, она ещё не опошлела, у неё была другая странность - ей хотелось быть мамой. И не в том смысле, чтобы беременеть и вынашивать, а в том, чтобы изучать психологию детей, чтобы было на кого умиляться. Поэтому ансамбль ребят появился как раз кстати. Они договорились называть друг друга мамой и детьми. Больше всего у матери окрепли отношения с тремя солистами.

Она действительно была хорошей матерью: старалась посоветовать, когда надо, что делать, не отказывалась выслушать своих детей. Иногда она просила у родителей разрешения попробовать свои усилия в кулинарии. То, что она готовила, тоже радовало её детей. Другие ребята прозвали её Матерью Миллионов. По-доброму, конечно...

Но время делало своё. Девочка стала девушкой, начала оформляться, и тогда-то и произошла в ней серьёзная перемена. Да, плакатные мужики с огромными устройствами никак не заставляли её шарить рукой под юбкой, но...

Когда она поняла, что взмокает при одном виде детей, её охватил ужас. И эти вечные неприличные шутки в её сторону! Они не понимали, что такого рода приколы заставляют её краснеть, и не только краснеть...

Она потеряла покой. Старалась не спать по ночам, чтобы разбушевавшееся воображение не показывало ей пугающих картин, в которых она пробовала запретный плод вместе с ними. Ходила, как сонная муха, запустила внешность. Этого мало: сами дети, даже видя, в каком состоянии их мать, всё чаще прикалывались на тему пошлоты, и вдобавок стали позволять себе такие жесты и прикосновения к ней, что любой адекватный человек возмутился бы и надавал по головам. Но для неё эти жесты были необходимы. Она попросту хотела, чтобы дети так делали. Чтобы знали, что она выполнит всё, что они от неё захотят...

Но всё объяснилось, когда она и дети поехали на концерт в другой город.

Их оставили ночевать в том самом здании, в котором должен был быть концерт. Всех певцов поселили в одной комнате и поставили перегородку, чтобы не мешали друг другу. В те дни мать была сосредоточена на концерте и забыла о своих желаниях.

Она переоделась в ночную одежду и легла спать. На ней было тоненькое кружевное бельё, она всегда носила только такие.

За окном стемнело. Мать смотрела на падающий снег и думала о том, что должна быть завтра лучшей.

Вдруг она услышала голоса, доносившиеся из-за перегородки:

- Видели, что на ней было надето? Я чуть с ума не сошёл!

- Конечно! Может, признаемся ей?

- Ты заболел? Она же сразу от нас убежит! Мы ведь дети, да и сама она ещё не взрослая! И в любом случае, у неё друг точно есть. Мы там вообще ни к чему.

Мать застыла. Это ведь о ней сейчас речь шла? Господи, дождалась...

Он накинула халат и вышла из-за перегородки. Дети сидели на одной кровати в одних спальных штанах.

- Мама? - удивился младший. - Ты зачем?

- Я слышала всё, - произнесла она. - Только не ругайте меня за это.

Все трое застыли. На их лицах отражался ужас и какое-то странное чувство, возникшее при виде полуобнажённой матери.

- Я хочу, чтобы вы знали... - Она опустила голову. - Я ужасная извращенка, простите меня, но я очень... очень хочу вас всех...

Эти слова дались ей с огромным трудом. Дети сидели с открытыми ртами.

- Это ведь всё ужасно, да? - Она снова подхватила нить разговора. - У меня это недавно. Что с вами?

- С тех самых пор, как ты стала мамой, - прошептал старший. - Не сердись, но ты прекрасно выглядишь и одеваешься так, что все ребята в классе посходили с ума. А мы больше остальных...

- Я заметила, - вдруг перебила его мать. - Все эти пошлые приколы... вот что они значили! Вы взаимны ко мне...

Она подошла и присела рядом с ними.

- Не наклоняйся, - предупредил средний. - Мы можем не удержаться.

- Это я не удержусь, - прошептала она. - Пошли ко мне. Там побеседуем, а то учителя за стеной...

Когда все устроились на её кровати, мать спросила:

- Надеюсь, вы не прикалывались? Я точно нет...

- Ни в коем случае. - Старший обнял её, потому что теперь дети имели на это полное право. - Посмотри вниз.

Она опустила голову и выдохнула при виде того, как заметно он увеличился от её прикосновения.

- Мы-то понимаем, что маленькие, и что ты не такая уж взрослая, - продолжил он. - Но что прикажешь нам с ними делать? Они нас не слушаются! Они хотят тебя.

- Моё сокровище тоже меня не слушается, - усмехнулась мать. - От ваших приколов оно становится как мокрая кошка - злой и очень-очень сырой.

- Значит, нам стоит их попридержать? - поинтересовался средний. - Мы ведь ещё дети, так? И ты нам просто мама.

- А кто сказал, что просто мама? - взвилась она, чувствуя, как начинает возбуждаться. - Я не родная вам, инцеста не будет. Изнасилования тоже, нам всем пока нет восемнадцати...

- Ох ты, - прошептал младший. - Ты к чему?

- Да к тому, что делайте со мной что хотите! - прошептала мать. - Я сейчас просто взорвусь от желания...

- А ты не пожалеешь потом? - нахмурился старший.

- Я подскажу, если что, - мать не желала слушать возражений. - Не беспокойтесь.

- Он не про то, - возразил младший. - Теоретически мы побольше тебя знаем, но вот практика...

- Я тоже ещё девочка, - прошептала она. - Рвите, не жалко. Не умру.

- Препода за стеной, - возрази средний. - И вещи испачкаем ещё.

- Чёрт, вы хотите научиться этому или нет? - разозлилась мать. - Поехали тогда! Я вам помогу.

Дети всё ещё стояли столбами.

- Ох, ладно, - согласилась она. - На вас рассчитывать нельзя. Просто смотрите, как я делаю.

Она развязала халат и наклонилась над ними. В глазах детей загорелся бешеный огонь.

- Снимай всё, - сказали они в один голос.

- Так-то лучше, - усмехнулась мать, сбрасывая халат. За ним последовал лифчик, а потом и последняя часть её белья.

Она стояла перед детьми абсолютно без всего. Её накрыла жгучая волна стыда, но это было недолго. Она уже представила, как они возьмут её...

Дети застыли. Чтобы подогреть их, она расставила ноги на ширине плеч, обнажая прекрасный, без единого волоска цветущий сад. Потом подошла к кровати и уселась посреди своих обалдевших малышей.

- Вот так выглядят женщины без одежды, - рассмеялась она. - Теперь скажите своим товарищам, что мои подружки уже их ждут...

Она плохо помнила, что было дальше. Экстаз опьянил её, обволок своей тугой плёнкой. Она чувствовала, как их руки впервые коснулись её, обнажённой, и они целиком завладели ею. Она ещё не чувствовала ничего внутри себя, но горячие, подготовленные инструменты уже были готовы включиться в работу. Все ждали только её согласия.

- Поза плохая, - решила мать, ложась на кровать. - Теперь точно все поместитесь.

Что-то тёплое коснулось её половых губ, разъединило их, и она почувствовала, как рвётся её плева. Боль была такой, что она успела только прошептать:

- Закройте мне рот чем-нибудь...

Чьи-то руки сжали её губы, и через них донёсся крик её боли. Её держали до тех пор, пока она не перестала стонать. Боль прошла, уступая место огромному наслаждению. Но с ней контактировал только один, судя по размеру - старший. Она хотела всех сразу, поэтому попросила:

- В анал и между грудей. Срочно, иначе мозги закипят...

Её поняли. Анал пронзила страшная боль, но кто-то снова сообразил зажать ей рот. Она опомнилась быстро и сжала грудь руками, но услышала:

- Опусти руки, пожалуйста. Я придержу.

Она расслабилась и таяла от счастья. Дети тоже были в неописуемом восторге. Мать спохватилась и велела им молчать, да и сама решила не стонать громко, чтобы не напугать и не разбудить спящих за стеной учителей. Если бы они увидели их, были бы такие неприятности...

Она не знала, сколько времени прошло. Её развращённый мозг прогнал из своего общества разум и уступил всю площадь счастью и бешеной похоти.

Вдруг она почувствовала, как её промежность теплеет. Она напряглась и начала часто дышать. Оргазм, настоящий, накрыл её с головой. И тотчас же она почувствовала, как дети завершаются вместе с нею. На секунду её пронзил страх: "Я же не предохранилась!". Но тут же заговорил обиженный разум: "Они ещё маленькие. Ничего не случится.". Её поразил сам факт того, что они изверглись. Значит, она обучила их самой высокой науке...

Дети осторожно слезли с неё. Мать тотчас же встала и вытерла белую жидкость с груди и промежности.

- Так, господа маньяки, - распорядилась она, - идите чиститесь, а я приберу всё тут. И чтобы молчали как рыбы! Кстати, - она помедлила, - вы были великолепны. Даже не верится, что я первая была...

- Теория, - улыбнулся младший. - Даже без рук.

Они пошли к себе. Мать осмотрела кровать, та была чистая, только покрывалу досталось: на нём была смесь крови и спермы. Она быстро открыла кран и начала смывать следы своей бурной ночи.

Когда всё было приведено в порядок, она устроилась спать. Но её голову не покидала мысль: "А не зря ли я совратила собственных детей?". Только сейчас она осознала, что это был инцест. Кровавый. И что она теперь не просто мамочка, а развратная мамочка. И что это точно не последний раз, когда она отдалась детям...



Глава 2.

Спектакль для взрослых.

Среда - самый спокойный день на неделе. Ни матери, ни детям не надо было бежать на музыку, и они могли заниматься, чем хотели. Что они, собственно, и делали.

Когда на шестом уроке Матери Миллионов пришло сообщение с просьбой прийти в зал в два часа, она не стала отвечать. Ну как она может не прийти?

Она долго ещё вспоминала свою дефлорацию. Было ли ей больно? Да, ещё как, но ведь это не идёт ни в какое сравнение с тем, какое наслаждение доставили ей дети. Прошла уже неделя, и за это время они ни разу не повторяли сделанное.

И вот она шла по направлению к залу.

Мобильник снова зазвенел, сообщая, что дети ждут её в спортивном зале, смежном с актовым. Вообще-то правильно, подумала она. Где в зале можно нормально прилечь?

Несмотря на то, что был конец декабря и день прибавлялся, в зале уже было мрачновато. Свет включить никто не догадался, детей не было,поэтому мать устроилась на вытащенном из кучи остальных спортивном матрасе, расстегнула блузку и запела.

Кто-то закрыл её глаза. Она дёрнулась и увидела всех троих.

- Где вы прятались? - поинтересовалась она. - Я обошла весь зал!

- Мы только что, - ответил младший. - Нас в столовой задержали.

- Ведь ваша преподша ничего не знает, не так ли?

- Мы сказали ей, что на репетицию, - возразил старший. - И мы не соврали ей. Сейчас здесь действительно будет репета - очень взрослого спектакля.

Мать нахмурилась. Но они ничего не ответили ей. Они просто набросились на неё и стали срывать с неё одежду.

Брюки треснули по шву в самом низу, но ей было неважно. Она горела, представляя, что с ней сейчас будут делать.

Вот она уже без лишней шелухи. И, подключаясь к игре, мать рухнула на свою недавнюю лежанку и простонала:

- Не тормозите! Поехали!

Кто-то закрыл дверь. Правильно, зачем их будет слышно всем? Пусть останется в таком же секрете, как раньше...

Но ребята не спешили стаскивать свои вещи. Они о чём-то пошептались и принесли из угла зала огромный пакет. Судя по форме, он был набит верёвками.

"Мои маленькие извращенцы", - подумала она, представив, что с ней сейчас сделают.

- Давайте закроем ей глаза, - услышала она голос среднего. - Нам ведь неинтересно, чтобы нас посадили?

"С ума сойти", - поразилась она. - "Что же они такое придумали?"

- Сегодня судьба послала нам совершенно великолепную жертву, - отозвался старший. - У девчонки и фигура что нужно, и, кажется, она ещё чистенькая. Ну, это ненадолго...

Она слушала это и горела. Её развращённый мозг показывал, как прекрасно, почти грандиозно они расправляются с ней. Её цветущий сад уже был обильно полит дождём любви, половые губы напряглись, промежность ныла, требуя их вмешательства.

Однако, маленькие маньяки не торопились бросаться на свою жертву, изнемогающую от желания. Верёвки уже были извлечены на свет, и она почувствовала, как чьи-то руки сжали её кисти и связывали их, правда, не очень сильно. Глаза её были перевязаны платком, и она ничего не видела, только слышала, как кто-нибудь из детей постоянно говорил что-нибудь вроде "Замечательные формы!" или "Представьте, что это за вещь!"

С неё сняли последние элементы её одежды. Она почувствовала, как оголённая промежность начала замерзать. Но это продолжалось недолго. До её цветущего сада дотронулись, раздвинули половые губы, и она услышала:

- Эта юная леди вела себя плохо. Она уже порвана.

- Значит, она опытнее, чем мы полагали. Впрочем, здесь нет ничего страшного: она нам подыграет. Так ведь, маленькая прелесть?

Она была согласна на всё. Её полянка, только вчера приведённая в порядок, так просила, чтобы две её половинки разъединили, что она не выдержала и дёрнулась. Руки её были связаны, она не могла снять напряжение. "Вот в чём суть вашей игры!" - подумала она. - "Я схожу с ума, и я не могу это остановить, а вам это и нужно!"

Она не видела, но чувствовала, как дети постепенно возбуждаются, и решила нарушить правила. Она дёрнулась снова и начала стонать, причём так, что сама себе поразилась. Она почти слышала, как по их телам струятся капли пота, как их инструменты включаются в работу.

И они сорвались. Она услышала, как на пол приземлилась одежда. Кто-то раздвинул её ноги и жёстко вошёл. Её пронзила ужасная боль, хотя она давно была готова. Через секунду она почувствовала, как второй подвёл руки под её спину и приподнялась, помогая. Её ударили снова, с другой стороны. Она изогнулась, волосы рассыпались по плечам, и сейчас она молилась только об одном: чтобы это не прекращалось.

Вдруг она поняла, что третий сын не в ней. И где он тогда?

- Ты умеешь работать ртом, девочка? - услышала она его голос. Вот оно что! Она повиновалась, раскрывая губы. В первый раз в жизни её взяли в рот. Это было ничуть не менее приятно, чем в остальные места.

Она билась под ударами детей, она изнемогала, но оргазм всё не близился. Что это значит?

Вдруг её рот освободился, и поток солоноватой жидкости хлынул ей в горло. Оставшиеся в ней потянули её вниз, она поддалась, и третий снова взял её - на этот раз между грудей. Чтобы подбодрить их, она снова застонала и начала ласкать их тела руками. Её силы не могли иссякнуть.

Повязка слетела с её глаз, и она зажмурилась, чтобы таинственность не пропала. В этот же момент её половые губы напряглись сильнее, чем раньше, розовый бутончик начал сильно болеть, но она не могла завершиться - руки по-прежнему были связаны.

Вдруг кто-то задел её точку G своим телом. Она рванулась и начала извергаться. Судя по одобряющим восклицаниям бравших её, сок страсти изливался прямо на их тела. Но вот её поток столкнулся с другим, ещё более сильным, а через несколько мгновений с другой стороны забил ещё один. Её анал пронзили ещё сильнее, и она завопила от боли. Но эта боль была такой сладкой, что не приносила ей никакого дискомфорта.

Её накрыла волна оргазма, и она рухнула на матрас. Дети одновременно покинули её. Она почувствовала, как освободились закоченевшие кисти, как ей помогли подняться и одеться. Звук тряпки, очищающей матрас, донёсся до неё через несколько секунд. Глаза её уже были свободны, но зрение не служило ей. Она всё ещё была потрясена тем, что сделали с ней дети. Подумать только, десять дней назад они закрывали глаза при виде её обнажённого тела, а что же сейчас?

- Мы сделаем с тобой больше этого, мама, - услышала она чей-то голос и не разобрала, чей. - Мы ещё неопытны в этом, мы только учимся. Но ты никогда не устанешь кончать с нами...

И как она теперь могла им не поверить?



Глава 3.

Незапланированное убийство.

- Ты же их не рожала!

- Зато грудью накормила по-полной!

Эля только вздохнула.

- У тебя есть чем кормить. Ты - не я...

С этими словами она коснулась не то что бы плоской, но и не большой груди.

- Ладно тебе, - отмахнулась Мать Миллионов. - Мне всё равно пора. Завтра про груди поговорим.

Когда она вышла, на улице уже было темно. Она посмотрела на часы и ахнула: пол-девятого. Сейчас её зарежут...

Она почти бегом добралась до дома, взлетела на четвёртый этаж, отперла дверь... В квартире было тихо. Только на кухне горел свет.

Она сняла пальто и обувь, а потом прошла в кухню. Дети сидели там и ели разваренные пельмени. Если бы ей не было стыдно перед ними, она бы усмехнулась.

При виде вошедшей все трое подняли головы. Она поняла, что сейчас будет очень громко и неприятно.

- И где мы были? - Старший поднялся с диванчика и подошёл к ней. - Ты обещала вернуться в семь. Нам пришлось есть эту ерунду.

- Я же написала, что можно взять в холодильнике! - сказала мать не очень уверенно.

- Ладно бы только еда, но мы беспокоились, - сказал средний, поднимаясь ей навстречу. - Позвонить никак было?

- Вы же знаете, мы с Элли...

- Мы по твоей просьбе всем написали, что уехали, - возразил старший. - Мы каждый день ждём только тебя, больше нам никто не нужен.

- И это уже не первый раз. - Теперь младший тоже подключился к беседе. - Так больше нельзя.

- Мы долго думали, стоит ли, но, похоже придётся применить высшую меру наказания, - заключил средний. - Принесите пневматику.

- Здесь она, - ответил старший.

- Кто с ней разделается?

- Все вместе, как обычно.

- Сегодня будет не то, что другими вечерами, - обнадёжил мать младший. - Мы решили, что справимся с тобой менее знакомым и менее приятным способом...

- Стоп, - предостерёг средний. - На ней куча одежды. Пуля попросту застрянет.

С этими словами он сорвал с матери пиджак, а младший начал расстёгивать блузку. От прикосновений детей мать начала возбуждаться. Она уже представляла, как лежит на диване и содрогается от их ударов...

Они не собирались, видимо, делать всё сразу. Джинсы оставались на матери, однако, их тоже расстегнули.

- Нет, не пойдёт, - решил старший, опуская оружие. - У неё бельё толстенное. Не пробьёшь.

С этими словами он обнял мать за спину и расстегнул её лифчик. Бедная девчонка затряслась от прикосновений его горячей руки.

Однако почему она молчит, почему не принимает в игре участия?

- Через грудь вы меня не прострелите, - усмехнулась она. - Бить надо в слабое место.

- Куда конкретно? - Ни один её не понял.

- Старое - это потрёпанное. Оно поддастся легче.

- А! - догадался средний. Он стянул с матери штаны и последнюю часть белья с ними. Старший подошёл к ней вплотную и направил конец пистолета прямо в её обильно политый цветущий сад.

Мать дрогнула, когда почувствовала холодный металл своим разгорячённым телом. Она уже почти изверглась, дети ужасно возбудили её. Все они, все трое, стояли рядом с ней.

- На диван, - приказал младший. - Не убирай пневматику.

Она послушалась и легла, раздвигая ноги. Она уже изнемогала от возбуждения. Детям это нравилось, они играли с её разумом и её телом, их брюки тоже уже потрескивали, но они сдерживали себя. Им было невыносимо приятно смотреть, как мать стонет и дрожит, как её тело и особенно самая любимая ими его часть влажнеют.

Мать закрыла глаза. Кто-то сдёрнул с её волос повязку, скрепляющую их. Тёплая и густая масса рассыпалась по её плечам. Даже с закрытыми глазами она чувствовала, как потихоньку приближается к финалу. Но ведь в неё ещё не вошли, никто даже не тронул рукой её нежный цветущий сад. Да уж, подумала она, научила детей тому, чего сама не знала.

Кто-то дотронулся до её лобка, и она начала извергаться. На самом сладком моменте она почувствовала, как в неё вошли. Несмотря на то, что она уже была подготовлена, её тело пронзила невыносимая боль, а потом она ударила ещё и со стороны анала.

Глаза её были перетянуты той самой повязкой, и она не могла из открыть. Свет резал глаза через закрытые веки, и эта боль делала ей ещё приятнее.

Вдруг она почувствовала, что не может кончить. Она зависла на этом сумасшедше-сладком миге. Она поняла, что, пока дети в ней, она не сможет дойти до финала. Но это не пугало её: она больше всего любила этот момент.

Чьи-то тёплые руки (не разберёшь их там, да и не важно) сжимали её грудь. Она почувствовала, как отсутствующий в стандартных местах потребитель пробирается через них. Это повергло её разум в хаос и бросило его в красное пламя. Она горела, горела, как в аду. Но чувство было такое, что она на верхней точке рая.

Кто-то звонко положил руку на её ягодицы. Это уже перешло границы, и мать дёрнулась в последний раз, заливая кухонный диванчик своим тёплым соком. никогда ещё она не выливала столько.

- А теперь прости, мать, - услышала она вдруг голос старшего. - Пневматика моя не заряжена, но я могу уничтожить тебя другим оружием...

Что-то тёплое и пластмассовое прижалось к её груди - прямо туда, где под горячей плотью билось сердце - и холодная струя воды окатила её груди.

Последние капли страстного сока выплеснулись из её тела, и мать чудом удержалась, чтобы не потерять сознание.

Уже засыпая, она почувствовала, как кто-то накрыл её покрывалом. И ещё она слышала голоса:

- Она подумала, что мы её правда убьём.

- Ерунда. Я никогда бы не убил эту женщину. Она мне важнее всего на свете.

- Завтра она ещё скажет, что мы извращенцы...

- Да уж. Того, что мы сегодня с ней сделали, она нигде не прочитает. Впрочем, она сама наш учитель. А ученики часто превосходили наставников.

- Твои мозги, философ ты непонятный, иногда работают в верном направлении. Придумаешь ещё что-нибудь до утра?

Никто не ответил. Мать провалилась в сон,чувствуя, как тёплые, едва ли не горячие ручьи спермы стекают по её телу, по груди, словно просятся в рот. Она поддалась им и, почувствовав любимый вкус, заснула.



Глава 4.

Бойся петь фальшиво.

Прозвенел последний на сегодня звонок. Мать Миллионов подхватила сумку и выбежала из класса. Лестница, пробег через коридор с неистовыми малышами, снова лестница - и вот она в назначенном месте.

На часах было без пяти двенадцать.

- Отлично, час у меня есть, - улыбнулась она.

Дети уже сидели в кабинете и что-то читали.

- Привет, - улыбнулась мать, подходя к ним. - Не очень долго ждали?

- Сегодня молодцом, - похвалил старший, обнимая её за талию. - Когда придёт учитель?

- Через час с чем-то, - ответила мать. - Зачем звали?

- Ой, будто не знаешь? - усмехнулся младший. - Мы не делали ничего плохого уже два дня. У тебя самой ничего там не деформировалось?

- Пришлось руки в ход пустить, - мать пожала плечами. - Но вы не смейте. В любой момент зовите меня, а руками не пользуетесь.

- Покажи, как ты это делаешь, - попросил средний, подходя к ней. - Интересно глянуть, как ты справляешься без нас.

- Повторять не станете? - строго спросила она.

Дети замотали головами.

- Пошли, - кивнула мать и устроилась на небольшой деревянной скамейке, обитой тканью. Все трое подошли к ней.

- Только с одеждой помогите, - попросила мать.

Они кивнули. Мать закрыла глаза и легла на скамейку. Начавшей разогреваться кожей она почувствовала, как пуговицы её кофточки расстаются с петлями. Юбку с неё стянули без расстёгивания - та была на резиновом поясе.

Вдруг ей стало стыдно. Сегодня она никак не ожидала,что понадобится им, поэтому бельё надела простое. Но, кажется, никого это не смутило.

- Лиф оставьте, - остановила она. - На потом.

Не открывая глаз, она стащила с себя трусики, они повисли на самых концах её ног. Она почувствовала, как взгляды детей переметнулись на её оголённую полянку, и от этого ей стало тепло. Она снова представила, как её берут, но до этого было ещё далеко...

Её рука потянулась к лобку, потом опустилась ниже, и маленький розовый бутончик попал ей в руку. Она не любила делать этого рукой, гораздо приятнее было лечь под струю воды. Но здесь не было реквизита, и она, вздохнув, сжала маленький бугорок двумя пальцами.

Просто так она при онанизме никогда не кончала. Её развращённому воображению требовались картины, возбуждающие её в реальности. Поэтому мать снова представила, что лежит на своей кровати, и что дети рядом. Они исследуют ещё девственную, но уже горячую щёлочку матери, они гладят её по всему телу и постепенно затвердевают. Она переворачивается и встаёт на колени, чтобы им было проще. Руки её упёрлись в подушку, грудь чуть свисает, и вдруг её пронзает ужасная боль. Она опускает голову и видит, что по её ногам течёт струйка крови. Но этой боли уже нет, её тело забыло свою дефлорацию.

Именно сейчас, почувствовав, как в первый раз в жизни в неё вошли, она почувствовала непонятное возбуждение. Рука уже устала, и она простонала:

- Завершите... Я больше не могу...

Она услышала шуршание одежды. Кто-то из детей мягко погладил её половые губы, а потом она снова почувствовала, как в неё проникли. Сладость разлилась по всему телу, но вдруг оборвалась: акт завершился, едва успев начаться.

- Вы чего? - не поняла мать. - Почему вы прекратили?

- Мы не можем тебя просто так, - прошептал младший. - Не переживай, мы знаем, чего ты хочешь...

- Держите её! - вдруг грубее и громче сказал он. - Сегодня девчонка узнает, что такое наслаждение. Не дёргайся, мамочка. Дети не сделают тебе больно.

- Чего вы хотите? - Она подключилась к игре.

- Не беспокойся, - это был голос среднего. - Мы покажем этой красавице, что такое мужская сила. Ты никогда нас не забудешь, родная! - С этими словами он наклонился над ней и взял её грудь в руки. - Сначала нужно разделаться с нашей развратной мамочкой через эти прелести!

- Так что же ты тормозишь? - откликнулся старший. - Я пока подготовлю место для прорыва, и ещё, придержите ей руки - девчонка сильно вырывается.

Её руки перехватили и подняли над головой. Грудью она почувствовала новое влажное движение и уступила детям целиком всё тело. Её расслабленная плоть сотрясалась от ударов одного и мягких прикосновений другого.

Вдруг она почувствовала, как пальцы, расслабляющие её цветущий сад, начали проникать внутрь неё. Сама она до такого не додумывалась, но ощущение было очень приятным. Сын ласкал её ещё девичью, пусть и не чистую плоть открытым самостоятельно способом.

Силы матери быстро иссякали, и, как только она излилась, её оставили. Она лежала, залитая тёплой смесью, со сжатыми руками и раздвинутыми бёдрами. Дети были рядом, и это не давало ей покоя. Отпустили, но не дали расслабиться.

И вдруг она почувствовала, как в неё вошли с новой силой - одновременно и в промежность, и в анал. Она инстинктивно приоткрыла рот, и третий тоже взял её, причём мать удивилась его напору.

Она не могла думать ни о чём. Никогда ещё с ней не расправлялись так неистово, как сейчас. Вот что значит ребята не были с ней больше дня.

Она уже давно истекла, оргазм заменяла какая-то другая похоть, неизвестная ей ранее. В этот момент она пожалела, что детей только трое. Ведь её скользкая от выделений грудь свободна и, между прочим, начала замерзать...

Вдруг в неё одновременно во все места хлынули горячие источники. И она вспомнила, что никогда не боялась забеременеть от детей. Да, они уже доросли до того, чтобы кончать, но их жидкости и их мельчайшие частички ещё бесплодны - им по одиннадцать. Сама-то она давно оформилась, месячные идут, живот болит перед ними - всё как надо. И она на секунду представила, что носит их ребёнка. Не кого-то конкретного, а их общего. Они всегда брали её вместе, поэтому и дети у них - братья. Да если они и сами братья, хотя бы и названные? И разница, чей сын, какая? Всё равно она бы не стала рожать. Ещё маленькая. Но это ей и не грозит, по крайней мере ещё год-два. А уж потом на случай чего, если ничего не произойдёт, люди создали предохранители...

Пока она размышляла, дети уже полностью изверглись и теперь устроились возле неё, прижимаясь к её бёдрам, груди, ногам. Она потрепала их по волосам и выдохнула.

Неужели когда-нибудь у них будут другие женщины? Она окажется наедине со струёй... Нет, не стоит об этом думать.

Рука одного из детей легла на её лобок и спустилась вниз. Кажется, кончать было уже нечем, но она вновь почувствовала, как с её полянки проливается тёплая жидкость прямо на руку сыну.

*продолжение обязательно следует*