Уставшая Алина перешагнула порог квартиры и, бросив сумки, заглянула в зеркало, висевшее в прихожей. На неё глянуло лицо уже не молодой, но еще по-своему привлекательной женщины, если бы не эти круги под глазами, предательская белизна корней волос и сеть мелких морщинок у глаз, не скрываемых тонким слоем тонального крема.

-- «Черт, корни надо подкрасить, а краску забыла купить», - досадливо поморщилась она.

В ванной шумела вода, сын явно был дома. Алина присела на пуфик, чтобы переобуться в домашнюю обувь. Дверь ванной распахнулась, из неё вышел абсолютно голый Димка и, не замечая её, прошлепал на кухню, оставляя на линолеуме влажные следы. Она уже хотела ворчливо крикнуть, чтобы вытирался получше, но вдруг замерла. Алина осознала, что вид обнаженного молодого человека вызвал у нее какое-то давно забытое ощущение, а мысль о том, что это её сын, начисто вылетела из головы.

--«Господи, до чего же хорош! Совсем взрослый…» - подумалось ей с грустью.

На кухне хлопнула дверца холодильника, а через полминуты сын показался на пороге.

-- «Ой, мам, ты уже дома!» - испуганно пробасил он и метнулся в ванную.

Оттуда он вышел с полотенцем, обмотанным вокруг бедер.

--« Я не услышал, как ты пришла», - смущенно оправдывался сын.

--«Все нормально, сынок, - она ласково потрепала Димку по голове. Для этого ей, правда, пришлось встать на цыпочки. – Вырос, балбес ты мой! Бери сумки, пошли чай ставить»

Одетый уже в спортивное трико и майку, Димка хлопотал на кухне, украдкой поглядывая на мать. Он не замечал ни её седины, ни морщинок – она казалась ему воплощением женственности. Её округлые формы будоражили просыпавшуюся Димкину сексуальность уже давно. Особенно, когда он тайком подглядывал за ней в ванной или в спальне, при переодевании. Нравились широкие бедра, небольшие, но аппетитные груди, будто налитые молоком, и даже полноватый животик сводил его с ума. Не то что эта рыжая Ленка – только хихикает и глазки закатывает – у него и не встаёт даже на неё! Разве только на училку по химии, она чем- то напоминает мать по фигуре. А ещё сядет за учительский стол, растопырится – хоть штаны снимай, так свербить начинает!!

Димка заметил, что мать время от времени как-то поводит плечами и болезненно морщится. «Мам, ты плохо себя чувствуешь?» – заботливо заглянул он матери в глаза.

– «Да спина побаливает – целый день за компьютером да с бумажками, не разогнуться. Надо на массаж записаться..» – ответила Алина.

-- «Мам, а давай я тебе спину помассирую?» – вдруг предложил он, сам удивляясь своей смелости.

-- « А ты что, сможешь?» – засомневалась Алина.

--«Ну я попробую, я по телику видел, как надо.»

– «Хорошо, перед сном попробуешь, » – согласилась мать.

У Димки ёкнуло в груди. Массаж одетым не делают. Значит, ему доведется прикоснуться к её обнаженному телу!

Алина была слегка озадачена, когда услышала после ужина:

--«Мам, я помою посуду, а ты иди, ложись. Я приду и массаж сделаю.»

-- «Массажист сопливый» – с некоторой иронией подумала она.

Однако послушно пошла в спальню, прилегла на кровать, не снимая халатика, и почти задремала. Вошедший минут через пятнадцать Димка удивился:

--« А ты чего не разделась? Ведь неудобно же в халате!»

- - «Отвернись» - со вздохом сказала Алина.

Она сняла халат, легла на живот и вжалась как можно плотнее в постель.

--«Приступай, массажист» - насмешливо позвала она.

Подходя к кровати, Димка слегка разочаровался. Мать лежала ничком, даже не сняв трусики. Но и это уже было здорово – ведь он мог прикасаться к её телу, совершенно не таясь.

--«Я разденусь, а то запарюсь» - проговорил он, снимая майку и трико. Трикотажные плавки плотно обтягивали его торс, предательски выдавая его уже немалое возбуждение. Но мать, кажется, не смотрела на него. Почти не дыша, Димка прикоснулся ладонями к её спине.

Алина чувствовала осторожные прикосновения горячих ладоней. Сын неумело, но очень старательно гладил и мял её спину. Это было мало похоже на настоящий массаж, но было очень приятно. Сын наклонялся всё ниже над ней, и вот она уже чувствует прикосновение его губ между лопаток… губы опускаются ниже…руки становятся все смелее… Сквозь туго натянутую ткань она ощутила прикосновение основательно затвердевшего столбика плоти…

--«Боже, что происходит? Что я делаю…» - едва сдерживая стон, думала она.

Жаркая волна стыда и одновременно желания охватила её с головы до ног, вытесняя остатки разума. Алина сжала зубами подушку, не сумев сдержать сладострастного стона. Сын прижимается все плотнее… И неожиданно дернувшись, словно в конвульсии, замирает.. . Алина понимает, что произошло. Непроизвольная эякуляция – этого следовало ожидать при таком перевозбуждении. Но мальчишка, кажется, смущен до испуга… Ох, что ж наделала, мать непутёвая!!

Со словами «Я щас, мам» Димка сорвался и выскочил из спальни. В его голосе почти слезы… Как быть? Успокоить? Или сделать вид, что ничего не заметила?

В ванной долго шумит вода. А тело ноет от неутоленного желания. И в душе глухо ворочается стыд и растерянность.

Проворочавшись всю ночь, так и не уснув, Алина поднялась раньше обычного. Димка после душа к ней больше не зашел – ну и к лучшему! Она не знала, как себя вести. Сыну нужен совет взрослого мудрого мужчины. А то нахватается черт знает где, черт знает чего…

Алина зашла в комнату сына. Мальчишка с формами взрослеющего самца разметался на диване. Одеяло сползло на пол, и она могла полюбоваться красивым телом. А на лице спящего сына застыло какое-то обиженное выражение, и Алине захотелось приласкать его, как в детстве – когда он разбивал коленку или нос, и ревел, уткнувшись ей в плечо. А она прижимала его к себе и гладила родное теплое тельце, успокаивая и жалея. Теперь в этом теле возникали недетские желания, и это пугало и будоражило её одновременно. Выйдя из комнаты, Алина бесшумно собралась и вышла из дома раньше, чем всегда.

Проснувшись от щелчка захлопнувшейся входной двери, Димка понял, что мать уже ушла. Вот и хорошо, а то он не знает, как смотреть, как разговаривать с ней после вчерашнего. Но вчерашнее воспоминание вновь подняло в нем волну возбуждения, и его дружок охотно зашевелился и требовательно ткнулся упругой головкой в трикотажную стенку трусов.



****

Вечером Димка ждал мать одновременно с боязнью и нетерпением. Он понимал, что повторения вчерашнего может и не быть( и скорее всего нет!), но ВДРУГ?! Кажется, маме понравились его прикосновения – он чувствовал её дрожь, слышал приглушенные стоны. Подпустит к себе сегодня или отругает? Ключ во входной двери повернулся, и Димка нарочито внимательно уставился в экран монитора.

Алина прошла на кухню, не заглянув в комнату сына. Она поняла, что мальчишка дома, но не определилась до сих пор, как себя вести. Наверное, лучше всего замять – не вспоминать, не обсуждать произошедшее. Иначе у неё самой не хватит выдержки, а сын ещё наживет какой-нибудь комплекс.

Но не общаться весь вечер было невозможно, и Алина позвала сына к ужину. Он вышел немного зажатый, не глядя на мать, сел за стол. Алина с деланным оживлением принялась расспрашивать о его делах, об успехах в школе, о друзьях. Пожурила мимоходом за то, что слишком много просиживает у компа, но старалась не касаться темы «А на каких сайтах? Не порно ли?» Сын вроде бы расслабился, даже попытался шутить, но глаза прятал. Или ей казалось? Потому что она сама ловила себя на мысли, что старается отвести взгляд от красивого, мужающего тела сына, будившего в ней постыдные желания. Вечер прошел в дружеской, но слегка напряженной обстановке. Алина отправилась в душ, собираясь лечь пораньше – сказывалась бессонная ночь накануне. Обычно она не запирала дверь ванной, лишь задергивала занавеску, но сегодня машинально тронула задвижку.

Услышав, что в двери ванной щелкнула задвижка, Димка понял, что мать стала настороженной. И совсем по-детски обиделся. От этого желание стало еще более страстным и внизу живота возникло знакомое напряжение. Но ему даже не хотелось дрочить как обычно, сидя перед монитором с фотками или видео из Инета. Недавно он видел ролик под названием, кажется, «Современный Эдип». Но размалеванная тетка, изображавшая мать, ему совсем не понравилась, и «сыночку» из фильма он почти не завидовал. «Ну почему, - размышлял Димка, - какому-то египетскому царю можно трахать свою мамашу… И во Франции сплошь и рядом, в средние века – взять хотя бы Маргариту Анжуйскую, которая даже к молодой жене своего сыночка-принца не подпускала, сама пользовала… Так и овдовела принцесса девственницей…» Все его отрывочные и не всегда достоверные знания были почерпнуты из Инета, где Димка лазал в поисках похожих на его ситуаций. И находил…

Так и легли оба спать – не в дружбе, не в ссоре, и в эту ночь долго ворочался Димка. Алина же провалилась в сон сразу и наутро встала почти успокоенная. Вот уж права старая поговорка: «Утро вечера мудренее».

***

Неделя прошла в обычных хлопотах. В пятницу у Алины намечалась небольшая вечеринка – юбилей у подруги.

--« Сынок, я приду сегодня поздно, ложись спать, не жди. И не гуляй допоздна, пользуясь случаем» - нарочито строго сказала она с утра.

Димка и не собирался – ему никуда не хотелось идти из дома. Девушки у него не было, а тусовка с дружками, где все только ржали, смотрели порнуху и без устали дрочили под охи и вздохи киношных страстей… Нет, не хотелось. Снова и снова горячая волна, исходившая снизу, обжигала его, когда он вспоминал напряженное, но явно горевшее желанием тело матери под своими ладонями и губами…

Было уже довольно поздно, но Димка, вопреки наказу матери, не ложился. Сидел в кресле, бездумно щелкая кнопками пульта от телевизора. Но ни боевики, ни мультяшки, ни хохмы шоуменов его не привлекали. Наконец входная дверь хлопнула, в прихожей что-то упало, и через минуту в комнату в красивом, облегающем, не доходящем до колен платье вошла мама. Она остановилась рядом с креслом. Димка скосил глаза. Мама была не пьяна, но слегка навеселе. Это угадывалось даже в голосе – громче, чем обычно, она спросила:

--«А чего не спишь, сынуля?»

- - «Тебя ждал, беспокоился», - ответил сдержанно Димка.

--«Ох ты мой беспокойный», - засмеялась мама и ласково поцеловала сидящего сына в темечко. У него всё внутри замерло, но он не подал виду.

-- «Как вечеринка, мам?»

-- «Да нормально, как всегда одни бабы. Мужики вывелись все», - с неожиданной горечью сказала мать и присела на подлокотник кресла. Потянувшись за пультом, не удержала равновесия и свалилась ему на колени.

-- «Осторожно, мам», - схватил он её в охапку и попытался прижать к себе.

Но мама уже поднялась на ноги.

--«Так – раздеться, в душ и баиньки», - скомандовала она сама себе. И неожиданно стала стаскивать через голову платье, стоя прямо перед ним. Перед Димкиным взором открылись довольно стройные ещё ноги в черных колготках,, округлые бедра, перехваченные в талии плотной резинкой колготок… Вдруг движение платья остановилось.

--«Черт, запуталась, - раздался приглушенный тканью голос матери, - Сынок, помоги»…

Димка порывисто вскочил и дрожащими руками принялся помогать маме. Его яростно вздыбившийся фаллос грозил прорвать трикотаж плавок… Выпутавшись, мама шагнула к двери, но неожиданно пошатнулась.

--«Вот дурища пьяная, до кровати не доберусь», - хохотнула она.

-- «А давай я тебя отнесу», - шагнул к маме Димка.

-- « Да не поднимешь, во мне больше шестидесяти килограмм», - с улыбкой засомневалась Алина. Но он уже подхватил мать, и хотя действительно было тяжеловато, понес в спальню. Ей ничего не оставалось, как обхватить его шею руками и прижавшись к уху, шепнуть: «Не урони маму!».

Он почти уронил её на кровать, навис над ней, на секунду растерявшись.

--«Покрывало… покрывало сними», - пробормотала Алина, закрывая лицо руками.

Сын рывком выдернул из-под неё покрывало, а потом также рывком сдернул с себя плавки. Отняв от лица руки, Алина увидела великолепную картину. В полумраке комнаты перед кроватью стоял молодой, сильный самец, горящий от возбуждения (вызванного ею!), а освобожденный от одежды пенис грозно вздымался, вызывая в ней нестерпимую похоть.

--«Боже мой, что я делаю», - простонала Алина и тут же протянула к нему руки

-- «Иди ко мне», - охрипшим голосом позвала она. И сын рванулся к ней, поспешно и немного неуклюже принялся стаскивать с неё колготки и белье. Она не мешала и не помогала ему, только раскинула ноги, освободившись от остатков одежды, обхватила сына за шею, и он рухнул на нее. Каким -то непостижимым образом, как будто уже знал, что и как надо делать, он ворвался в её горячее влажное лоно и забился яростно, сильно… А она обхватила его спину руками и ногами, и летела ему навстречу, забыв обо всём, что должно было удерживать её от этой неуместной похоти.

Димка не ощутил – секунды или минуты – прошли до того момента, когда он взорвался внутри её лона горячим огненным вулканом. Неимоверное напряжение вылилось в невероятной силы оргазм, и он даже зарычал глухо, словно первобытный самец. А мать выгнулась дугой, вскрикнула громко, сладко, застыла на секунды в пароксизме наслаждения, а затем бессильно откинулась на подушку. И только ее и его бешенное сердцебиение заставляло подрагивать слегка их тела, замершие в изнеможении. Он подсунул руки под её спину и не замечая, что прижимает к себе все сильнее, целовал ее мокрое от слез лицо и шептал хрипло и горячо:

--«Ну что ты, мам, не плачь, я люблю тебя..».

Наконец она протестующее пошевелилась и шепнула:

--«Ты меня почти задушил, сынок», - и он выпустил её из объятий, откинулся рядом на подушку. Лежа рядом, он боялся, что она сейчас скажет ему «Уходи…», но мама только повернулась на бок спиной к нему и проговорила тихо:

--«Одеяло достань, сынок, накрой», - и свернулась калачиком. Димка поспешно нашарил в темноте одеяло, укрыл её, а затем нырнул под одеяло сам и благодарно прижался к её плечу. Мама молчала, но потом взяла его руку и положила на свой живот, прижавшись к нему теснее.

Димка лежал рядом с мамой и ощущал себя одновременно и взрослым, сильным мужчиной и маленьким мальчиком, который в детстве вот также нырял под одеяло к маме, чтобы она приласкала его перед сном.

Ощущая тепло Димкиного тела, Алина думала о том, что когда-то вЫносила этого мальчика, и он жил в ней долгих девять месяцев. А теперь вот снова оказался внутри неё частью своей плоти. И в этом почему-то не было ничего ужасного, как должно было бы казаться, а была какая-то природная гармония. Где-то в глубине сознания всплыло постыдное словечко «ИНЦЕСТ», но… Утомленная пережитыми за эту неделю и в последние часы эмоциями, она погружалась в сон, успев только сказать себе, как Скарлетт из «Унесенных ветром»:

«Я подумаю об этом завтра…»



Завтра

Утренний свет нагло ворвался в окно спальни – шторы с вечера не были закрыты. Алина открыла глаза и мгновенно вспомнила, почему не задвинула их. Рядом безмятежно спал…кто? Вчерашний мальчишка, её сын, её кровиночка, а теперь…Молодой любовник? Какой ужас! Она соблазнила собственного сына, сделала его мужчиной! Хм… А может это он её соблазнил, а она только позволила?..

В полном смятении она осторожно встала и, стараясь не шуметь, вышла из спальни.

-- «Бред какой-то! – размышляла она, сидя на унитазе. – Вроде не так уж и пьяна была вчера…вполне могла себя контролировать! Что же дальше –то?»

Она машинально закрылась на шпингалет в ванной – это стало входить у нее в привычку. Стоя под струями контрастного душа, она снова и снова возвращалась к одной и той же мысли – ЧТО ДЕЛАТЬ? Здесь уж не прикинешься, что ничего не произошло. Конечно, многое еще зависит от того, как поведет себя сын. Все произошло настолько спонтанно, что может и обойдется еще?

Но Алина внутренне чувствовала, что не обойдется. И дело было не только в сыне, но и в ней самой. Что-то изменилось в её теле… У нее давно не было мужчины, а последний любовник не очень-то её «заводил». Нет, она сохранила либидо, но, невостребованное, её тело окунулось в спячку, в этакий «сексуальный анабиоз». А этот мальчишка… Алина поймала себя на мысли, что думает о сыне, как о постороннем МУЖЧИНЕ!

-« Совсем с ума сошла!» - мысленно чертыхнулась она и выключила душ. Так и не разобравшись в чувствах и мыслях, оделась и пошла на кухню.

Димка проснулся от запаха кофе, плывшего из кухни. Он сладко потянулся и прислушался к своему телу. Словно на облаке, он лежал в маминой постели, абсолютно голый и абсолютно счастливый. От маминой подушки исходил легкий запах её духов. Некое легкое щекотание возникло внутри него, а в паху – знакомая напряженность. Димка откинул одеяло. Утренняя эрекция – привычное дело для юношеской гиперсексуальности. Но сегодняшнее утро значительно отличалось от прежних. Димке показалось, что его пенис словно тянется к нему с видом заговорщика. Словно хочет сказать: « С боевым крещением тебя, дружок!»

Димка вскочил, нашел плавки – они так и валялись около кровати – и шагнул к двери. И неожиданно почувствовал панику. А мама?! Что чувствует она, как относится к произошедшему? Ведь он, в сущности, воспользовался ситуацией! Хотя, если подумать, мать не была особенно пьяна. И как она обнимала его, как стонала… Значит, понравилось? Он был на высоте!

Димка и сам не очень понимал, как его необученный фаллос так легко и безошибочно нашел путь к вожделенной вагине. Может быть, родная кровь помогает – возникла нелепая мысль. Димка вздохнул и вышел из спальни.





…продолжение следует….