Иногда Алиса просыпалась глубокой ночью. Особенно часто это случалось ночами ветреными и дождливыми. Неясный сон за окном прерывал ее чуткий, настороженный сон. Ей мерещились чьи-то шаги, слышались вздохи, полные томления и желания, чудился внимательный взгляд в прорези занавесок. Она чувствовала себя так, словно ее положили на предметное стекло гигантского микроскопа и теперь каждая известная только ей самой малюсенькая морщинка на красивом лице, каждая родинка,пристально изучаются. "Я красивая, я красивая!" -- иступленно повторяла она про себя в эти часы.
     Рядом спал муж. Его по-детски простодушное лицо не привлекало и не отталкивало Алису. Она относилась к нему как к вещи, совершенно необходимой и неизбежной в домашнем обиходе. Когда это было нужно, он доставлял ей удовольствие, в остальном -- походил на разношенные домашние тапочки. Ей было приятно ощущать на себе его тело -- теплое, привычное. Когда он обнажался, налет женственности ощущался в его легкой полноте, мягких, округлых движениях. Измененное страстью лицо приобретало чуточку страдальческое выражение. Алиса несколько раз делала ему больно в интимные минуты и видела, что он получает от этого удовольствие. Это ее неосознанно беспокоило, потому что она сама хотела бы побывать на его месте. Несколько раз она пыталась унизить себя, пробудить в нем чувства полновластного владельца, немного небрежного в отношениях с нею. Но он лишь беспомощно улыбался, покрывая нежными поцелуями ее лицо, и шептал неуместные в эти минуты слова любви и благодарности. Когда Алиса окончательно осознала, что супруг никогда не сможет полностью удовлетворить ее самых глубинных желаний, она сразу же начала чувствовать на себе вожделеющие взгляды других мужчин -- совсем так, как это было до замужества.
     Когда же в соседнем доме поселился Харальд, Алиса и начала просыпаться по ночам.
     Изредка они случайно встречались на улице, обменивались ничего незначащими фразами. Харальд не всегда был чисто выбрит, расстегнутая рубаха едва прикрывала его загорелую, покрытую тонкими шелковистыми волосками грудь. Его мужественное лицо казалось Алисе олицетворением активного мужского начала. Она невольно сравнивала его с мужем -- сравнение было не в пользу последнего.
     Через некоторое время Алису стали посещать странноватые образы: то Харальд, слегка захмелевший, уверенный в себе, и даже чуточку нагловатый, влезает в окно и силой овладевает ею, она чувствует мускусный запах его возбужденного тела, формально сопротивляется, но в конце концов бывает вынуждена сдаться, ощущая при этом невероятное возбуждение и одновременно испытывая ни с чем несравнимое ощущение покорности. Она полностью отдается этому напористому мужлану, она готова стоять перед ним на коленях, обонять его чуть кривоватые длинные ноги и иступленно повторять:"Я твоя! Я твоя!"
     Иногда Алиса даже пугалась посещающих ее видений. Замужняя благополучная женщина -- и вдруг такое... Но страсть брала верх. Она хотела, чтобы ее кто-нибудь взнуздал и пришпорил, направляя твердой рукой ее сексуальные устремления.
     В ту ночь муж уехал в командировку, и Алиса изведя себя бесплодными фантазиями, забылась чутким тревожным сном. Когда звякнуло оконное стекло и рама приоткрылась, впуская в комнату поток лунного света и свежего ночного воздуха, она лишь вздрогнула, продолжая находиться между сном и явью. Словно бы внутренним зрением, она увидела, как чья-то мужская фигура появилась в проеме окна. "Это Харальд!" -- мелькнуло у Алисы в голове и она, уже вполне проснувшаяся, продолжала неподвижно лежать, словно загипнотизированная. Мужчина мягко спрыгнул на пол и крадучись подошел к ней. Его намерения были совершенно очевидны: он на ходу осторожно снял брюки, его восставшая плоть восторженно торчала кверху, не оставляя никаких сомнений в том, что за этим последует.
     Стыд, страх и желание боролись в Алисе. Ее лоно увлажнилось от одного вида долгожданного любовника. И когда он рывком стянул с нее одеяло и бесцеремонно овладел ею, она лишь слабо отбивалась, скорее имитируя сопротивление, но на самом деле страстно отдаваясь происходящему.
     Ночной гость обходился с нею довольно грубо и бесцеремонно, доставляя этим Алисе долгожданное наслаждение. "О, Харальд! О, Харальд!" -- шептала она в исступлении.
     Когда он вполне овладел ею, проникая на всю глубину, распаленную похотью раковину, она испытала миг всепроникающего блаженства.
     Все кончилось быстро и просто.
     -- А ты ничего! -- сказал мужчина, странно улыбаясь. -- Если бы знал, подкатился бы официально.
     Алиса, вглядевшись наконец в лицо незнакомца, с ужасом увидела, что это вовсе не Харальд, а совершенно незнакомый мужчина. Он все еще лежал на ней, сладко потягиваясь, явно готовый повторить свой натиск.
     "Первый встречный!" -- мелькнуло в голове у Алисы. Ужас сменился болезненным сладострастием. "Пусть делает все, что захочет. Я еще раз отдамся ему. Я принадлежу ему вся целиком", она задохнулась от собственных мыслей. Ее раскинутые в стороны ноги напряглись и она с ожесточением начала толкать свое тело навстречу оживающей плоти незнакомца. Снова накатила волна сладострастия, а вместе с ней из глубины ее существа неожиданно вырвались и протяжные всхлипы:"Неужели так и выглядит начало падения?" "Харальд, о, Харальд!" -- продолжала рыдать она.
     Когда все закончилось еще раз, мужчина встал, спокойно поднял брюки с пола, не глядя в сторону Алисы, с деланным равнодушием заметил: -- Я конечно не Харальд, но непременно передам ему, что его то здесь точно ждут.
     Иногда Алиса просыпалась глубокой ночью. Особенно часто это случалось ночами ветренными...